Иная планета (сборник)

Я шел по улице, а неоконченный разговор с отцом все еще владел моими мыслями. Что же хотел сказать мне отец или, может быть, мое собственное подсознание хотело что-то подсказать мне? Безусловно, все мои тревоги и волнения не идут ни в какое сравнение с тем, что пережил мой отец. И он ведь жил и радовался жизни. Наверное, потому, что верил в будущее. А верю ли я в свое будущее? Я вспомнил тот город, по которому я гулял вместе с отцом, когда был маленький. Тенистые аллеи, журчащая вода в арыках, побеленные мазанки с деревянными ставнями на окнах. Около центрального базара, который называли Зеленым, возвышалось двухэтажное здание с резными деревянными колонами. «Это Дом дехканина», – сказал мне отец. Возле дома были привязаны лошади и стояли арбы. Все это в глубоком прошлом. Расширяющиеся дороги уничтожили газоны и зеленые насаждения улиц. По ним, изрыгая смрад и чад, двигается непрекращающаяся колонна автомашин. Фасады зданий, а с ними и вид далеких снежных гор, которые словно белоснежные облака парили над городом, скрылись за аляповатыми рекламными щитами. Книжные лавки исчезают под напором Интернета и безудержного прогресса. И на этом фоне расцветает религиозный фанатизм и национализм. Полстраны превратилось в людей второго и даже третьего сорта. У меня возникает чувство дежа-вю. Это уже было когда-то. Большевики гнали прочь из страны «ненужных» людей и устраняли неблагонадежных. Гитлер очищал нацию. Все это уже было. Прогресс не научил людей быть коммуникабельней и добрее. Вновь забыта культура и жгутся книги. Люди в одночасье становятся дикарями и жестоко убивают друг друга.

Вдруг я вспомнил сказку Андерсена о гадком утенке. Он пытался быть таким же, как и другие птицы на птичнике, пытался угодить высокомерным особям, мнившим себя законодателями мод. Хотя у них всех была одна участь – попасть на кухонный стол. Потом весь птичник любовался пролетавшим мимо гордым красавцем лебедем, не подозревая, что это их бывший гадкий утенок.

В голове возникла мысль: а что если и нам всем, гадким утятам родины, улететь туда, где живут свободные птицы и где нас признают равными? Или все же остаться и пытаться жить, как и все в этом птичнике? Что ответил бы отец на этот вопрос? Этого, наверное, я никогда не узнаю. Но он и его родители не покинули страну, которую считали своей родиной. Прошли через все испытания и невзгоды. Растили детей и видели впереди будущее. В этой жизни каждый выбирает свой путь сам. Кто-то пытается бежать от судьбы и искать спокойной жизни. Но кто-то остается и хочет изменить мир, в котором живет. Родина есть родина. Мы родились на этой земле и выросли. Она дарила нам все, что у нее есть: высокие горы, синие озера и бездонное небо над головой. Мы любим ее, и никто не вычеркнет это из нашей жизни.

Я вспомнил, сколько замечательных людей живет вокруг, и улыбнулся. Все мои тревоги показались мне простым наваждением. Будущее в руках самих людей, подумал я, и его можно изменить. Необходимо только верить и любить. И именно эти чувства наполняли мою грудь, когда я шел по родному городу. Гадкие утята все равно станут прекрасными лебедями, говорил я себе, как бы ни пыжились утки на птичьем дворе!

Зазвонил телефон в моем кармане и прервал мои размышления. Я его вытащил и бодро произнес:

– Алло, я вас слушаю!

Молчание. Потом, словно издалека, донесся глухой голос: – Ну, здравствуй, это я.

Деньги на ветер

Владимир Горовой – художник, выбравший для себя необычный жанр искусства – интарсию. Был он неплохим живописцем, но когда узнал, что картины можно делать из дерева, подбирая подходящую текстуру и фон шпона, решил попробовать. Интарсия – это не инкрустация, а создание самых настоящих полотен. Только вместо красок художник работает с деревом. Тут требуется ловить мельчайшие изменения в цвете, фактуре. Зато работы получаются такие, что зрители ахают и долго отойти от картин не могут, пораженные красотой «деревянных» полотен. Его захватило это искусство. Он мог часами корпеть над работой, подбирая нужные кусочки шпона, по месяцу посвящая исполнению одной-единственной картины. Но результат был всегда неизменен – полное восхищение случайных зрителей. Оно вдохновляло Владимира на дальнейшее продвижение в этом нелегком виде искусства.

Успех к художнику пришел неожиданно, впрочем, так же внезапно он и исчез. Как-то увидели его работы люди, близкие к сильным мира сего. И посыпались Владимиру заказы. Он едва успевал справляться с нахлынувшей на него работой. Правда, не обижали сильные мира сего Владимира – высоко оценивали его искусство. Не скупились, расплачиваясь за картины. Во многих известных домах мира можно найти его «деревянные» полотна.