…На этот предмет можете снова же представить меня как Высочайшего Свата, весьма обидчивого к любым отказам. Да передайте ему сие поскорее – крайне любопытствую знать, каков будет светлейшего князя Платона ответ.
Добавлю, граф, что Вами я доволен, как никем более в моей империи. Можно спокойно почивать, зная, что верный рыцарь Пален всегда стоит у тебя на страже.
Шифрованные послания графа Палена
Графу Бенигсену
Храбрый Бенигсен!
Я наконец получил для Вас высочайшее соизволение вернуться в С.-Петербург.
Счастлив, ибо в Вашем участии вижу залог успеха нашего дела.
Скоро, граф, скоро Отечество наше вздохнет от власти ненавистного уже всем Урода.
А. с нами. Светлейший Зубов, надеюсь, тоже вскорости присоединится. Жду Вас с нетерпением.
Светлейшему князю
Платону Зубову
Ваша светлость!
Непременным условием Вашего возвращения в С.-Петербург Урод поставил Ваш брак с сестрою своего экс-брадобрея Кутайсова – верно, хочет сделать из Вас посмешище.
Однако же прошу Вас – немедля соглашайтесь! Без Вашего участия наше дело слабее наполовину.
Сделайте брадобрейской сестрице предложение, а до брака, уверен, все равно не дойдет. При Вашем участии Уроду не дожить до приготовленной им потехи. Чем скорее Вы это сделаете и окажетесь с нами, тем ближе будет желанный для Отечества час избавления.
А. и Бенигсен с нами. Ах, кабы Вы знали, сколь сейчас не хватает здесь Вас! Решайтесь же!
В Тайную экспедицию
Взято мною со стола коллежского секретаря Петрова, его же, Петрова, рукой написанное:
Полагаю, им же, Петровым, судя по задумавшемуся виду, сие безобразие и сочинено.
Далее не дописано по причине вызова оного Петрова к вышестоящему начальству.
Из «Санкт-Петербургских ведомостей» за ноябрь 1799 года
В зверинец завезен африканский единорог весом в 140 пудов. Зверь преогромной силищи, хотя потребляет лишь растительную пищу.
Также выставлен ко всеобщему обзору череп морской рыбы кашалота размерами с дорожный экипаж.
Все любопытствующие могут идти посмотреть, начиная с пятницы. Вход 20 копеек.
Граф Курбатов со всею семьей пытался скрыться из Санкт-Петербурга, не имея подорожной.
Возвращен к месту проживания и имел беседу с генерал-губернатором и главнокомандующим графом Паленом, после каковой слег в постель и призвал священника.
Однако же был излечен присланными к нему лейб-медиками при помощи пиявок.