Иная сторона Тарина

– Ой, помогите, люди добрые! – Я всплеснула руками, едва не выронив карту. Спохватилась, взмахнула ею, огрев углом одного из ночных знакомцев, и тыкнула наугад. – Мне вот сюда надо! Проводите?

– Эм…

Кажется, я переоценила речевые навыки своих собеседников. Впрочем, мы стояли недалеко от фонаря, и они без особых трудностей разглядели место, куда я ткнула… Да уж, Майка, ты в своем репертуаре. Даже наугад тыкаешь в любимые застенки.

– А зачем вам туда? – вежливо осведомился тот, у кого нервы покрепче.

– Сдаваться пойду, – шепотом просветила их я. Заговорщицким, как полагается.

– А есть за что? – В голосе собеседника почудилось опасение. И уважение. – Может, лучше в стражу?

– В страже скучно, – отмахнулась я с видом знатока. Мне определенно начинала нравиться ситуация. – Грубые необразованные люди там. Никакой выдумки. Чуть что – так палачом грозят, табуретки швыряют, угрожают всячески. Но самое страшное не это.

– А что? – еще тише спросил самый толковый из пары.

– О, это так просто не объяснишь. Это понюхать надо… Знали бы вы, как у господина начальника изо рта воняет… Мухи мрут за версту.

Я присвистнула и прикрыла глаза, как будто вспоминала несуществующие факты своей биографии. Мне-то сразу довелось с Дайрином общаться, а не с господином Шар-Рашем. Что в чести в силовом ведомстве – минул Дадари узнать: только по слухам, по оговоркам, по хмурому почесыванию подпаленной спины и удалось что-то выяснить. Но не сообщать же эти нелицеприятные подробности подрастающей смене. Они же тогда из профессии уйдут, а на кого дела свои темные скидывать, если не на молодую кровь?

– Эй, ты в порядке? – Перед моим лицом замаячила ладонь. – Может, не надо в канцелярию? Давай мы тебя лучше куда еще проводим? И вообще, сразу бы сказала, что из наших. А то стоим с тобой, время теряем, а на третьей улице Мак и Скат уже наверняка счет открыли.

Второй, тот, что поскромнее и повпечатлительнее, печально поддакнул, переминаясь с ноги на ногу. Грабить меня, судя по всему, уже передумали. Жаль, а то я бы не отказалась в процессе грабежа разжиться мелкими монетами. Свои-то без проблем можно срезать перед уходом, а чужие… Были бы не такие вежливые, наверняка бы проучила, а так последние остатки совести не позволяют. Откуда она вообще взялась и не пора ли вновь продавать, пока еще берут?

– Не, давай сходим. Там по ночам весело. Нет никого почти. Все до утра работают, так что по делам разбежались.

Парочка начала бочком отступать: связываться с канцелярией желающих всегда было маловато. Я и сама в прежние годы предпочитала о ней не вспоминать, а сейчас… сейчас дела и поважнее есть.

Выждав, пока не скроется из виду спина скромняги, я вздохнула и сложила карту. Пригодится. Не мне – так барону. Все же добро казенное, за него кто-то ответственность несет, так что нечего в городе терять. А то знаю я их – спишут еще с моего содержания, отрабатывай потом за каждую пропавшую карту.

Забарабанил по улице дождь, намекая, что осень намерена побороться за свои права. Зима ответила холодным, пронизывающим ветром. Я чихнула, с уважением относясь ко всякому природному старанию, и посеменила дальше. В подворотню. Ходить посреди улицы, пусть и ночью – встречу еще кого-нибудь из коллег. Опять говорить придется, опять время тратить…

– Ходют тут всякие! – недовольно буркнула нищенка с бульвара.

Я молча бросила ей в чашку монету. На стандартный заказ должно хватить, если такса не изменилась, а там и за информацией прийти можно: все тайны-сплетни расскажет. Кто, кому и за сколько душу продал со всеми потрохами.

– Хех, наша, – сообщила профессиональная нищенка, довольно попробовав монету на зуб.

Хотя состояние у нее было – не чета моему. Информация стоит немало, а последнюю добывать Марлис Лаен умела как никто. Но с улицы не уходила, появляясь каждый день на привычном месте. А может, то дочь была или внучка… Кто их знает, этих профессиональных нищенок и их нравы.

– Не без этого, – пробормотала себе под нос.

К канцелярии я все же не пошла: и без нее хватало мест, куда стоило наведаться. К примеру, общежитие Таринской Высшей. Если мой пропуск не изъяли, то можно и по коридорам пройтись, расписание посмотреть. Задержаться у доски объявлений, проглядеть приказы на отчисление. Пусть мне и говорили, что место сохранилось, но кто ныне словам верит? Слова на ветер, а бумага – документ. За ее подделку срок светит. Правда, когда это нас останавливало?

А ветер выл все громче. И чем ближе я подходила к зданию Школы, тем отчетливее замечала: ничего не изменилось. Была я здесь или исчезла, стены стояли все так же гордо. Ни единой оскорбительной надписи, ни одного брошенного учебника на скамейке, ни оброненного впопыхах носового платка с вензелем… Даже защитные чары не сработали на мое приближение. Как будто так и надо, как будто опасные и хитроумные (хотя бы в моих собственных мечтах) преступники каждый день ходят здесь на пары.

Впрочем, Райда нельзя назвать безгрешным агнцем.