Иная судьба. Книга I

… Больше Ламбер на неё не замахивался. Так, жалил иногда по мелочам. То партию настоящего китайского шёлка перекупит из-под носа, то разнюхает, что в её мастерской пользуются успехом расшитые бисером кошельки, да и скупит весь бисер вкупе со стеклярусом и бусинами — для своих швей… Пару раз Леро выгоняла затесавшихся среди прислуги шпионок. Одним словом, приходилось держать ухо востро. Это всё были мелочи, булавочные уколы, а вот если бы не дружба с госпожой Аглаей — неизвестно ещё, чем дело кончилось бы. Дружба — не из меркантильных соображений, а по схожим душевным качествам, напористости, энергичному характеру. Женщины редко сходятся по-настоящему, выходя за рамки простого, ни к чему не обязывающего приятельства, но уж если так вышло — дорогу им лучше не перебегать. И не раз окрепшая и морально, и финансово госпожа Леро ловила себя на мысли, что, несмотря на перешёптывания за спиной и понимающие взгляды новых заказчиц — мол, конечно, может себе позволить многое, у неё такая покровительница, случись что с Аглаей — мало ли, переворот, война, бедствие, не приведи Господь… Она, Бланш, не задумываясь, предложит кров и защиту. И отдаст всё, что у неё есть. Не жалко. Добро наживётся. А вот другой настоящей подруги она уже не встретит.

Именно Аглая послала за ней, чтобы пристроить к новой, чудом найденной герцогине-девочке. Похоже, она дала Леро шанс — не только на богатый заказ, но и на то, чтобы турнуть с пьедестала мсьё Ламбера. Смещать его никто не собирается, но… места на портняжном Олимпе достаточно. Авось подвинется, цел будет.

И очень хорошо, что душка Винсент привёз к ней эту странную женщину, на первый взгляд очень уж напоминающую ворону в едва приглаженных перьях — так неудачно сидел на ней этот старомодный наряд, бывший, очевидно, когда-то траурным, но сейчас побуревший местами, как это часто бывает с дешёвыми тканями, покрашенными дешёвым красителем. Дама была высока, дородна, величава, но порядком измучена, и не только тряской в карете. Бланш хорошо знала подобное выражение глаз, как у её гостьи — казалось, в них накопилась бесконечная усталость от вечной работы, безденежья, безнадёжности и прочих многих «без-«… Такие же глаза были у её покойной матери — женщины, в одиночку поднявшей пятерых детей и всех выведшей «в люди», жаль, не успевшей за всех порадоваться… Досталось приезжей даме, досталось. Впрочем, не её, Бланшетты, дело. Её задача — изобразить из почтенной матроны красавицу на покое, бывшую графиню, ожидающую возврата привилегий, в ожидании высочайших решений покамест приставленную к молоденькой герцогине в качестве компаньонки… И незачем гадать, откуда и зачем капитан откопал этакое чудо.

Графиня на покое… Н-да, работёнка ещё та.

Много вы понимаете, господин капитан, душка Винс, которому так безуспешно строили и строят глазки все её девочки без исключения, да и она сама не прочь бы… Останавливает, что — мезальянс, не такая нужна невестка её подруге, а в любовницы Бланш идти не хотела. Мужа бы ей, мужа…

Итак, женщину делает Прекрасной Дамой отнюдь не нарядное платье, вернее сказать — не только оно, продолжила мысленно владелица модного дома, стремительно набирающего популярность. А то, что, большей частью, скрывается п о д платьем. Изящная обувь, сжимающая ножку не сильно, а в самый раз, как вторая кожа, невесомые чулочки, ажурные или плотные, телесного цвета, белые, цветные, в тонкую полосочку… Ох уж эти маленькие друзья женских щиколоток, лодыжек, голеней, выставляющие их в ещё более выгодном свете, особенно при усаживании в карету или восхождении по лестнице, либо в танце, когда при изящном подбирании юбок ножка приоткрывается для любопытных мужских взоров! Не меньший друг женщины, дарящий ей чудесный настрой на весь день — невесомое бельё, нежно прилегающее к телу и дарящее ласки шёлковых прикосновений. И нижние юбки, льнущие к бёдрам и коленям, согревающие в холод и дарящие чувство защищённости — попробуй, справься-ка с ними со всеми, начти тебя домогаться кто-то против воли, запутается… И корсажи с хитроумной шнуровкой, которые красиво приподнимают грудь, обрисовывают талию, позволяя выгодно контрастировать с пышными бёдрами…

А руки? Оттого, в порядке ли они, зависит иной раз душевное равновесие. Да что там: если у дамы ноготки отполированы или покрыты перламутровой краской, пальчики ухожены, без заусенец, без траурной каймы, которой грешат некоторые безалаберные особы — стоит ей протянуть хорошенькую ручку по направлению к ближайшему кавалеру, как тот немедленно поспешит на помощь. Что ещё? Не должны быть обделены вниманием и волосы, это уж безусловно. Чистые, блестящие, здоровые, уложенные в самую простую причёску, без изысков, они прекрасны сами по себе, без сонма гребней и булавок, без хитроумных начёсов, подушечек под шиньоны и прочих приспособлений…