Иная судьба. Книга I

— Ох, голубушки, — вздыхая, кухарка вытерла глаза. — Да как же не плакать, когда у меня в Нанте семья чуть с голоду не померла, было дело… Ежели б сюда не приехали за хлебом, да не встретила меня на рынке госпожа Аглая, да не сжалься… я ж помню, как корочки в карман собирала, под подушку прятала, пока она меня не отругала: ты что, говорит, сама не видишь — еды полно, полки в погребах ломятся? Весь город прокормить можно! Вот ты, Берта, говорила давеча — кожица прозрачная… Так такая и бывает, когда долго не ешь досыта, я помню!

Слуги угрюмо помолчали.

Новую герцогиню было жалко. Прежняя — как-то быстро забылась, да и то сказать: с глаз долой — из сердца вон, обиды ворошить ни к чему. Их дело такое: прислуживать и сносить барскую блажь. Господа всегда казались существами высшими, по рождению своему — тонкими и возвышенными, и уж обращение между ними было куда как деликатное, иногда просто смотреть противно было на их рассусоливания. А тут вдруг… на белую кость и голубую кровь — с розгами? И, значит, пороли её не хуже нашего брата?

— То-то, — вздохнул один из лакеев. — Теперь сама поймёт, каково оно…

— Типун тебе на язык, — сердито ткнула его локтём Жанна. — Забыл, что она — не она?

— Да и впрямь… Не сердись, Жаннет, запамятовал.

— А ведь ей тяжелее нашего пришлось, — неожиданно подал голос пристроившийся у очага садовник. — Мы-то — что, у нас шкуры привычные…

И опять замолчал.

— Не верю я, — вдруг дерзко сказала молодая девушка, стоявшая особнячком у окошка и сердито хмурившаяся с самого начала обсуждения. — Даже если и так, и украли… Что-то не помню я, чтобы вдруг она сильно переменилась, пока мы из Фуа сюда ехали. Я одна здесь осталась из тех, кто с ней в замке был, я-то помню! Она ещё там норов свой показывала. Вот была настоящая госпожа! Вас, ничтожеств, в узде держала и правильно делала! А то ишь — взяли моду господ обсуждать! Не ваше это собачье дело!

Наступило молчание.

— Злая ты, Флора, — сказал Петер. — Сама, чай из простых, а нас презираешь.

— Я вам ни чета! — огрызнулась девушка. — И папаша мой не просто так в дворецких в замке служил, и я навидалась; уж какие бывают господа, я знаю!

Возмущённый конюх даже привстал чтобы урезонить зарвавшуюся девчонку, но вдруг грузно осел на лавку. В кухню быстро вошла матушка Аглая. Посмотрела в упор на бывшую доверенную горничную.

— Знаешь — и помалкивай. И следи за языком, у мэтра Карра такие живо укорачивают!

— Донесёте? — насмешливо фыркнула девица. И получила полновесную оплеуху. И ещё одну.

— Доложу, — кротко ответила матушка Аглая. — Уж тебя выгораживать не стану. Давно ты у меня за спиной имя хозяйское треплешь… Ещё раз услышу подобное — вылетишь.

Девушка в показном смирении опустила глаза. На щеках горели пунцовые пятна.

— Больше не повторится, матуш… госпожа Аглая.

И бочком, бочком протиснулась мимо, засеменила к двери. У самого выхода обернулась.

— Всё равно правда выплывет, вот увидите! А коли нет…На каждый роток не накинешь платок! Завтра все будут знать, что жена-то у нашего господина — блаженная!

— Зато не воровка, — отрезала домоправительница. И так посмотрела на бунтарку, что та аж голову в плечи втянула. И вышла, пятясь, будто боялась спиной повернуться. Знает кошка, чьё мясо съела…

Тётушка Аглая загасила яростные огоньки в глазах. Негоже на стальных-то злость вымещать из-за одной паршивой овцы.

— Приглядывайте за ней, — только и бросила коротко. Всем. — Да и сами-то… Чтобы я подобной болтовни больше не слышала!

Аглая прекрасно понимала, что разговоры будут. Но хоть под должным её присмотром, дабы направлять слухи и сплетни в нужное русло. Обвела взглядом притихшую компанию.

— Девочки, платье для госпожи готово?

Его светлость, конечно, распорядился сжечь все наряды постылой супруги, а заботу, в чём ей ходить, пока не пошьют новые, скинул на Аглаю. Ночную рубашку для её светлости подобрали быстро, такого добра хватало. Одной из статей расходов личной казны его светлости было содержание прислуги, и входило в него не только жалование. Слуги герцога одевались куда лучше лакеев некоторых господ, у которых, по выражению тётушки Денизы, «на брюхе-то шёлк, а в брюхе-то — щёлк!», и кладовые с новым ненадёванным платьем периодически пополнялись. И уж само собой разумеется, что была у слуг и повседневная одежда, и праздничная. Из такой-то и выбрали для герцогини несколько подходящих по размеру нарядных платьиц, подогнали на одной из девушек схожего телосложения, продумали, как украсить — широким воротником, лентами, дополнительными оборками… Ничего, день-другой походит, а за это время и первые обновки подоспеют: уж она, Аглая, потребует от госпожи Бланш, лучшей портнихи в городе, чтобы та всех своих мастериц усадила за работу! Ничего, подождут остальные клиенты, не рассыплются…

Жаннет поспешно встала.

— Первое как раз готово, матушка Аглая, осталось намётку снять да отутюжить. Простите, уж забежали сюда водицы испить, сидели ведь полдня, не разгибаясь…