Иная. Выбор

— Договорились, — кивнула я, присаживаясь на диванчик и пристраивая рядом светло-серое пальтишко. — Ты знаешь этого парня, хейта, который ошивается на территории нашей Академии и, как мне показалось, следит за нами?

— Нет, — сказал Карим, располагаясь в кресле напротив и глядя мне прямо в глаза. — Знаю только его имя и то, что он не наш студент. Его зовут Виктор Хант. Тимур сказал и попросил соблюдать осторожность, пока ребята не выяснят, что этому хейту от тебя нужно. Они на этой неделе установили за ним поочередную слежку. Это все, что мне известно.

— Понятно, — протянула я, пытаясь осмыслить услышанное. — Твоя очередь, спрашивай.

— Что тебе известно о появлении эмоций у равнодушных?

— Больше, чем ты себе можешь представить, — я вяло улыбнулась. — Это делаю я.

Карим Шульц

При виде голограммы, отобразившей посетителя, а точнее посетительницу, я слегка растерялся. Первой мыслью было, не случилось ли чего, но выглядела Виталина прекрасно, зеленые глаза загадочно блестели, так что я расслабился и даже попытался пошутить.

После того как мы перебросились парочкой фраз в качестве дружеского приветствия, малышка озадачила:

— У меня к тебе вопрос, — сказала она ни с того ни с сего. — И мне нужен честный ответ.

— Согласен, — не стал колебаться я, решив, что лучшего момента кое-что выяснить и быть не может, — но только если ты ответишь на мой.

— Договорились, — Виталина приняла мое предложение и озвучила свой вопрос: — Ты знаешь этого парня, хейта, который ошивается на территории нашей Академии и, как мне показалось, следит за нами?

Значит, все-таки заметила. Что ж, пришлось рассказать все, что знаю. А уже через несколько минут я окосел. Конечно, я догадывался, что Виталине что-то известно о появлении эмоций, но такого ответа никак не ожидал:

— Это делаю я.

Что значит «я»? Она сейчас шутит или проверяет степень моей вменяемости? Неужели я спросонья так плохо выгляжу?

— Знаю, в это сложно поверить, — Виталина вздохнула, — но это правда. Всем пятерым девушкам эмоции подключила я. И Тимуру тоже. И крошке Санни в «Ладошках», и Патриции. И даже Виктору Ханту, правда, с ним все произошло случайно. Он был в числе напавших на нас с ребятами равнодушных, и я, разозлившись, сделала его хейтом. Так получилось.

Я молча слушал малышку и не мог пошевелиться. Все, что она говорила, казалось иррациональным, неправдоподобным и диким. Да что там говорить! Мне это казалось откровенным бредом! Я завис в глубочайшем шоке…

— Тимур был первым, и я даже не сразу поняла, что это сделала я. Потом, когда осознала, стала тренироваться. Сначала у меня уходило слишком много сил, вплоть до эмоционального истощения, как с Патрицией. Но я упрямая. Со временем становилось все легче и легче. Теперь я могу полностью контролировать весь процесс.

Охренеть!!! Уши в трубочку сворачиваются…

— Свои эмоции я видела с детства, — Виталина продолжала говорить, а я продолжал шокировано на нее смотреть, — но всегда думала, что это галлюцинации, игра воображения. Ну и конечно, никак не предполагала, что смогу видеть эмоции других людей, а потом и статусы менять. Я и ауры вижу. И твою тоже.

— Так ты — экстрасенс? — попытался обобщить полученную информацию мой глубоко нокаутированный мозг.

— Ну, можно и так сказать, — Виталина скромно улыбнулась.

Я встал, подошел к окну, немного постоял, пытаясь успокоиться, вернулся обратно. Сел в кресло и внимательно посмотрел на малышку.

В это невозможно поверить. Эта девочка, маленькая, хрупкая и до безобразия стеснительная — экстрасенс. И не просто экстрасенс, а еще и с какими-то неслыханными способностями! Она может менять статусы! И это она прямо на моих глазах превращала равнодушных в ЭЛ!

Это выходит за рамки моего разума, это в высшей степени немыслимо и сюрреалистично, чтобы быть возможным…

Но я достаточно хорошо успел узнать Виталину, чтобы не сомневаться в ее словах. Все, что она говорит, — чистая правда. Каждое ее слово. Она видит ауры. Она видит эмоции и может их подключать!

Она… видит… эмоции!!! Обалдеть!

— Кто-нибудь об этом знает? — спросил я, не сводя глаз с малышки.

— Только Тимур, — ответила она.

— А Виктор Хант?

— Вряд ли, — пожала Виталина худенькими плечиками. — В такое сложно поверить нормальному человеку. Скорее всего, он следит за мной по просьбе НИЛЗ, а если точнее, то по просьбе одного из сотрудников НИЛЗ, профессора Кудрявцева. Хант его пациент, об этом говорил Герман Ферт, помнишь? А Кудрявцеву я нужна для опытов. У меня слишком сильные эмоции. Сильнее, чем у других.

Так вот, что имел в виду отец, когда просил приглядывать за Виталиной! У нее сильные эмоции, и это, само собой, вызывает интерес у НИЛЗ. Вот почему она так часто туда наведывается.

— Ты СЭЛ? — озвучил промелькнувшую догадку.

— Возможно, — Виталина улыбнулась. — Такого статуса теперь нет в списке допустимых, так что в Базе числюсь как ЭЛ. И да, рассказывать о силе своих эмоций мне запрещено.

— Я понял, — кивнул, пытаясь собрать мысли в кучу.