Иная жизнь Евы

– Такси? – брови директрисы подскочили вверх, – Хорошо. Вот телефон.

Женщина указала на аппарат на своем рабочем столе. Все еще справляясь с приступами кашля, я добралась до трубки, сообщила оператору данные и получила сообщение о том, что через несколько минут подъедет машина.

– Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Пойдем. Или ты думаешь, я отпущу тебя одну после всего произошедшего?

Мне незачем было сопротивляться. Тем более, что разговаривать сейчас было крайне проблематично из–за накрывшего мое горло отвратительного сухого кашля, раздирающего все внутри. Возможно, это было последствием моего утреннего побега. Но даже этот факт не омрачил мысль о скорой встрече с моей настоящей семьей.

– Наконец–то ты…ой, извините, – стоило нам покинуть кабинет, как на меня налетел Леша, явно не ожидавший такого поворота событий.

– Дорошенко? Почему ты не на празднике? – Ксения Сергеевна была искренне удивлена появлением Одиночки.

– Он со мной, – я привычно схватилась за привычно–теплую руку, – Ты же со мной?

– Я с ней, – Леша кивнул, не вникая в происходящее.

– Так даже лучше, – директриса коротко кивнула и решительно двинулась вперед, отчеканивая каблуками по полу ритм моего сердца.

Наша странная компания молча преодолела школьные коридоры, раздевалку и даже в такси мы с Лёшей садились молча. Директриса не проронила ни слова. Это, пожалуй, была самая странная ситуация из всех сегодняшних ситуаций. И лишь когда машина тронулась, Леша не выдержал:

– Это ненормально, – парень смотрел в одну точку перед собой, будто пытаясь решить какую–то чрезвычайно сложную задачу.

– Что именно?

Для меня странным было абсолютно все.

– То, что директриса отпустила нас вот так, – Леша щелкнул пальцами.

– О, – я хмыкнула, – Она намного лучше, чем ты думаешь.

– Да, за последние сутки я понял, что люди умеют удивлять, – губы у Одиночки расплылись в улыбке, – Главное – чтобы у человека была искра добра внутри. Именно это все решает.

– А как найти эту искру? – мне стало интересно.

– Ее можно увидеть, – Леша поднес руку к моему лицу, – Вот здесь, в глазах. Если глаза у человека загораются, как гирлянда на новогодней елке, то добро в нем точно есть.

– Ты, правда, думаешь, что все дело во взгляде?

– Не думаю, а точно знаю. Тогда, на уроке физкультуры ты налетела на меня, и я долго не мог понять, что же в тебе изменилось. Сейчас я точно знаю, это была та самая искра.

– Ты поэтому меня поцеловал? – вопрос вырвался сам собой, заставив меня вжаться в сидение автомобиля в ожидании ответа. Леша все еще улыбался, но медлил с ответом.

– Без этой самой искры, – Одиночка вздохнул, – Ничего бы не было. Ты бы сейчас с титулом “Президент школы” танцевала с Волковым очередной медляк, даже не задумываясь о моем существовании. Тебя бы мало волновали вопросы справедливости и честности, и, думаю, вряд ли бы тебя сильно волновало состояние твоей матери. Ты либо имеешь в себе добро, либо нет. Чего–то среднего не бывает.

– Мне надо привыкнуть… – я немного расслабилась.

– К чему?

– К тому, что ты редко отвечаешь прямо на вопросы. «Да», «нет»… Эти слова слишком скучные для тебя.

– Эти слова несут в себе слишком много потаенного смысла, – Леша пожал плечами.

– Ну да, конечно, – я усмехнулась, и новая волна жгучего кашля ворвалась в мое горло, раздирая меня изнутри.

Больно было не то что двигаться, дышать. Дышать стало невыносимо.

– Ты заболела? – в момент, когда способность соображать ко мне вернулась, Леша оказался всего в паре сантиметров и сжимал мои плечи так, что завтра, скорее всего, в местах соприкосновения его пальцев с моим телом точно проявятся синяки.

– Наверное, – голос оказался глухим и осипшим, я снова попыталась заговорить, – Наверное, прогулка в школьной форме по морозу была не такой уж хорошей идеей.

– Ты в порядке?

– Да, – я пожала плечами, – Для полного счастья сейчас не хватает только бронхита.

– У тебя озноб? – Леша никак не хотел смириться с тем, что я в порядке.

– Нет, я просто…волнуюсь. Мы с мамой расстались не на самой приятной ноте. Она, наверное, считает меня виновницей всего случившегося.

– Не говори ерунды. Она твоя мать. Она тебя любит.

– Если в этой вселенной вообще есть любовь… – я пробурчала это себе под нос.

– Ты не веришь в любовь? – Одиночка удивился.

– Не в моей семье. Точнее… как бы правильно выразиться, не в этой семье. Мои отец и мать явно не созданы друг для друга, хоть мне и грустно об этом говорить.

– С чего ты это взяла?

– С того, что они не счастливы вместе.

– И именно поэтому мы едем сейчас к твоей матери, ожидающей ребенка от твоего отца, – Леша нахмурился, – Что–то тут не сходится.

– Это… – я закусила губу, – Это сложно объяснить. Просто я знаю, что может быть по–другому.

Перед глазами мгновенно встала отчетливая картинка момента из прошлого, того прошлого, которое я помнила.

Мне девять лет. В тот год на весь класс дружно увлекался покемонами, и все дети с азартом собирали все, что было связано с этим мультиком: игрушки, фишки, наклейки, карточки, сумочки и, даже, одежду.