Инакий 2 (СИ)

— Не особо, — ответил, подвинулся. Священник присел, не спуская с него глаз. — Чаю не предложу, извини.

Принизывающий насквозь взгляд, зэка нисколько не смущал, а даже понравился, была в нём некая сила, вызывающая уважение. Этот кремень, по-пустому трепаться не будет!

— Жалеешь о чём-то? Земная жизнь, она ведь быстрая, оглянуться не успеешь, уже старик дряхлый!

— Я, батюшка, на свободе не часто бываю, не о чем вроде жалеть!

— Вот только не надо мне чепуху нести! Ты ж не из тех, что с дивана подняться не могут, треплются только, да о бестолковом размышляют!

Хасан опять рассмеялся.

— Нет, я скорее по старушкам, да с топориком!

— И здесь не лги, тех старушек ты не тронул, а то, что в аптеку с топором пришёл, это уже другой разговор! Не ходят так добрые люди!

— Нет батюшка, не прав ты, — Хасан посмотрел на глухо зарешёченное окно, ярко светящее солнце, посмотрело в ответ. — Я, можно сказать, другой жизни захотел, решил не похмеляться, вот и пошёл за аспирином… а там эти, кудахчут!

Священник помолчал, не желая продолжать эту тему и вернулся к первому вопросу:

— Всем нам приходится делать выбор, зачастую люди ищут легких путей и сворачивают не на ту дорожку, как ты!

— Откуда тебе знать, святоша? — Хасан недобро улыбнулся. — Никто не знает!

— А ты не озлобляйся, не враг я тебе, лучше расскажи!

Не долго Хасан думал, видимо пришло время исповедаться.

— Лет тридцать назад, умер мой отец. Плохо умирал. Болезнь, прежде чем убить, съела почти всё. Остался я на попечении, дяди и тёти… Всё вроде хорошо было, но мне всё равно не нравилось, злоба какая-то на мир появилась. Что сказать глупый пи…молокосос! Двенадцать, тринадцать тогда было, точно не помню. Стал гулять допоздна, друзья быстро нашлись, приблатнённые… пьянки, драки, потекла моя жизнь по накатанной. Так бы и слилась, дядя вовремя за шкирку схватил.

— Лупил?

— Нет! Люди они интеллигентные были, воспитанные. Брат моего отца поступил по-другому! Даже сейчас, я не могу забыть этот запах… Он работал патологоанатомом, последний врач, что знает всё!

Отец Михаил кивнул, Хасан продолжил:

— Взял он меня с собой на работу, показывал, рассказывал, трупы резал, да с поучениями, а я смотрел, да блевал.

— Что ж не убежал-то?

— Стрёмно батюшка, у меня тогда понятия были, сбежал — значит слабак! А я не слабак!

Мудрый прищур голубых глаз, батюшка вновь кивнул.