Инакий 2 (СИ)

— Так продолжалось несколько недель, после школы в морг, потом вместе домой. Я уже привык и помогал; резал, взвешивал, в общем много что о людях узнал и о их болезнях. Потом, о дядиных экспериментах узнала тётя. Скандал, чуть ли не до развода, но слава Богу, утряслось всё… А главное, та компашка блотарей, отшилась сама по себе. Я стал прежним, не смог больше с ними дружить, воняло от них чем-то…

— У тебя хороший дядя, прекрасный родитель…

— Был… как и тётя. Убили их при ограблении, год спустя. Я тогда в школе находился на субботнике, а тут пожарные, скорая мимо проносятся, не хорошо на сердце стало. Побежал домой, а наша двухэтажка полыхает. Уже потом, когда меня в интернат определили, пришёл наш участковый и спросил, хочу ли я, на суде присутствовать? Как выяснилось. В окно к нам, забрались два отморозка. Моих родных в расход. Над тётей прежде поглумились, уроды! Взяли что хотели и чтоб следы замести, пожар устроили.

Хасан помолчал, утирая влагу с глаз, шевеля желваками продолжил:

— На суд я пошёл. Увидел этих тварей… не было в их глазах, ни капли раскаянья. Одному дали двенадцать, а другому, по каким-то смягчающим обстоятельствам, десять.

— Правосудие восторжествовало⁉ Или…

— Какие могут быть смягчающие⁈ — Хасан поднял звериный взгляд. — Для меня, приговор слабоват… И сейчас, по прошествии стольких лет, я считаю его слишком мягким!

— Что же было дальше?

— Интернат не зона, можно и сбежать, что я и делал по вечерам, вычислял того судью; где живёт, привычки. В нужный день, я приготовил коктейль Молотова и швырнул его под ноги мягкому судье… хорошо занялся, но выжил. Получил инвалидность и больше по профилю не работал. А я, попал на малолетку!

— Считаешь это разумным? Человека покалечил!

— А не надо смягчаться перед уродами! — вновь огонь в глазах. — И сейчас бы сделал то же самое… К тому же, я достиг следующей цели… — малолетка. В пятнадцатый год, на взрослую зону никак!

Громыхнуло, открылось окошко, вертухай внимательно осмотрел сидельца и гостя.

— Свали, чепушило! Дай людям поговорить! — Хасан, оставался Хасаном.

Тот не стал стращать как обычно, глянул в крайний раз на священника и закрыл окошко.