index

- Знаете, а это даже к лучшему, что Сардж все разболтал. Пришлось импровизировать, но Луиджи в этих делах знает толк - он и на мафию поработал и на правительство и с теми же “Brigate Rosse” знаком не понаслышке. Так и родился срочный вызов в Италию, мое внезапное исчезновение… Я видел вас в Мальпенса. Но вы меня не видели. А немного позже я встретил Блэка с Донованом. Для окончательного опознания и ликвидации их следовало увезти подальше от вас и они оказались в Вероне. Где были опознаны и размещены в заминированных номерах отеля. Завтра полиция Вероны получит конверт с письмом от “Сражающихся коммунистов” с принятием на себя ответственности за террористический акт. Им слава, а нам лишний шум ни к чему.

- Веронский банк это след для полиции, - впервые за время рассказа открыл рот Вязовски.

- А почему ты, Алекс, думаешь, что тебе звонили из веронского банка? Вовсе нет. Тебе звонили из Акконы. И представлялись веронским банком. Сеферелли очень удаются такие роли. Ничто не связывает нас с Вероной.

- А телефонный код?

Я протянул ему факс с портретом Захара на фоне простыни и телефонный справочник. Вязовски сверил номер телефона с отправленного сообщения с действительным кодом Акконы и Вероны.

- Мы даже не проверили. Теряем хватку. Что дальше? Что будет с остальными? - спросил он.

- А для остальных ничего не изменилось, - улыбнулся Захар. - Остальные займутся тем же самым, чем предполагалось. Они чисты, открыты и готовы работать. Ты, я думаю, тоже?

Алекс кивнул.

- Ну вот и чудно! - обрадовался Майцев. - Прими, Господи, души твоих заблудившихся рабов, Бориса и Дениса, - он влил в себя содержимое стакана.

Не замечал я за ним раньше подобной набожности.

Вытерев рот рукавом, он недолго помолчал, потом хлопнул себя по коленкам и заявил:

- Но притащил я вас сюда - в Сан-Ремо - вовсе не просто так, а по делу! По очень важному.

- Излагай, - я икнул, потому что выпил уже больше положенного.

- Мы с тобой два самонадеянных идиота, - “открыл” мне тайну Майцев.

- Это так. Даже спорить не стану. Но что позволило тебе сделать такие выводы?

- Год назад здесь, в Сан-Ремо, состоялось заседание так называемого “Бильдербергского клуба”.

- Да, - согласился я. - Вполне возможно. А в Штатах, в прошлом июле, недалеко от Сан-Франциско - в Богемской роще, педерасты, миллиардеры и политики принесли каменной сове очередную жертву. И в этом июле будет тоже самое. Но нас же это не пугает?

- Дурак, - беззлобно сказал Захар. - Ты не понимаешь, насколько это все серьезно. Насколько это будет нам мешать, когда мы от слов наконец-то перейдем к делу.

- Но ты же мне расскажешь? - Что-то часто меня в последнее время стали называть дураком. К чему бы это? И я пьяно икнул.

- Сардж, - вдруг заговорил Вязовски, - а зачем ты разоружил меня? Неужели ты думаешь, что я мог бы начать стрельбу без явной угрозы? И зачем напился?

- Нервы, Алекс, нервы ни к черту! Перестраховался с оружием. Глупо как. И напился потому что устал. Как тот Атлант, что небо на себе тащит. Трудно было взрывать Блэка. Да и Донована тоже. Толковые были дядьки, жаль, что враги. После истории с Расселом, - я тяжело вздохнул и поднявшись из кресла, побрел в спальню, - все, парни, я спать!

Глава 7.

Первый “интереснейший человек”, знакомство с которым пообещал мне Захар, оказался жителем Швейцарии. Англичанином. В списке Воронова он значился под именем Вальтер Бильфингер, и поэтому был принят мною за немца, но на самом деле его имя было - Уолтер и происходил он из баварцев, переселившихся на туманный Альбион еще во времена Наполеона - из ярых противников французской континентальной экспансии.

Это был розовощекий пухлый блондин, таких называют “кровь с молоком”, возрастом предпенсионным по законам любой “цивилизованной” страны. Годы, разумеется, наложили на чело Уолтера свой отпечаток в виде полированной розовой лысины посреди кудрявящихся волос цвета лежалой соломы и двух глубоких морщин, перечеркнувших его высокий лоб подобно Гранд Каньону, разломившему пополам плато Колорадо - только на лбу таких каньонов было два. На круглом пухлом лице выделялся острый любознательный нос, выступающий второй доминантой в чертах лица (первой были, разумеется, круглые щеки), а в маленьких щелках под белесыми бровями прятались умные серые глаза того оттенка, что называют “льдистым”.