index

– Она согласится, – мягко сказал второй, которого Даша про себя окрестила Краснобаем. – Она поймет всю безвыходность своего положения и обязательно согласится, верно, Дашенька?

– Сифилисная коза тебе Дашенька, – сказала Даша. Это была чуточку рискованная попытка проверить, как он реагирует на оскорбления, вообще, испытать крепость нервов.

Казалось, он нисколечко не был задет. Сказал с мягким упреком:

– Право же, не стоит вам держаться столь вульгарно…

– О, извините, что я нынче без смокинга… – сказала Даша светски.

– Извиняю. Наш друг вас не сильно ударил? Может быть, вам нужен носовой платок?

– Обойдусь, – сказала Даша, облизнув разбитую губу.

– В сущности, нас интересует одно. Личность того предателя, что выдал подлинное имя Мастера.

– А зачем? – спросила Даша с искренним удивлением. – Все равно ваш Мастер сейчас пишет отчет хозяину…

– То есть как это – зачем? Человек нарушил строжайшую клятву, прекрасно зная, какая участь его ждет в этом случае… Это вы считаете, будто разгромили нас. Мы придерживаемся другого мнения. Нас нельзя уничтожить столь просто и легко, мы древнее вашего Христа, древнее человечества… Ваши глупцы-проповедники исказили и урезали мудрые фразы. На самом деле основополагающая истина звучит так: «Земля была безлюдна и пуста, и дух зла носился над водами…» Мы живы. И мы продолжаем свое служение. На этом пути всех предателей ждет кара. Отношение к ним стократ хуже, чем к врагам вроде вас… Кто выдал Мастера?

– Кто выдал Мастера? – как эхо повторил брат Уриил.

– Не знаю, – сказала Даша. – Я не всех допрашивала. И без меня хватало следователей.

– Вы знаете, – сказал Краснобай убежденно. – Вы не можете не знать. Расскажите, и мы уйдем. В противном случае… У нас масса времени. Мы сможем вдумчиво, неспешно вас исследовать и определить, чего вы боитесь больше всего – пыток, изнасилования, изрезанного бритвой личика… Рано или поздно все равно расскажете, но к тому времени произойдет непоправимое… Что вам в этом подонке? Стоит ли из-за него подвергать себя таким… невзгодам?

– Я тебя, сука, пополам порву, – пообещал третий. – А потом хлопну из твоей же пушки…

Даша прекрасно знала о затасканном приеме «плохого-злого» следователя, сама его применяла не единожды – но впервые оказалась объектом разработки.

– Кто выдал Мастера?

– Не знаю.

Холодное лезвие прижалось к ее щеке:

– А если подумать?

– Не знаю, – сквозь зубы выговорила Даша.

– Вы меня решительно удручаете, – сказал Краснобай. – Друг мой, вы и в самом деле можете, хм, произвести с ней определенные действия, не снимая наручников с ног?

– Да запросто, чуток постараться – и зайдет поршень. Придушить подушкой – сама ножки раздвинет.

– Мне бы не хотелось вам ассистировать…

– Сам справлюсь.

– Ну как, Дашенька? Будете говорить, или в самом деле хотите стать объектом всевозможных изысков?

Даша ответила ему кратко и совершенно непечатно. Напрягла мускулы ног, готовясь драться, насколько удастся. Подушка нависала над ес лицом.

Там, где стоял брат Уриил, вдруг послышался тонкий электронный писк. Сатанист торопливо вышел в прихожую, оттуда послышалось его бормотанье – говорил что-то в портативную рацию. Вскоре же вернувшись, коротко, зло хохотнул:

– Тебе везет, стерва. Тебе невероятно везет. Пожалуй, недаром у тебя рыжие волосы, кто-то храпит от серьезных неприятностей. Но мы еще встретимся, клянусь…

– Брат Уриил – тоном обиженного ребенка взвыл третий, уже положивший было лапу Дате на плечо. – Вы что, уходить собрались? Давайте, я ей быстренько…

– Ворон каркает, – сказал брат Урнил веско и загадочно.

Как ни удивительно, эта бессмысленная для Даши фразочка моментально уняла орангутанга, даже лапу убрал. Проворчал только:

– Что, так испугом и отделается?

– Испугом… и клеймом, – сказал брат Уриил. – Ну-ка, взяли!

Прежде чем Даша успела заорать, на нее набросились все трос. В рот заткнули угол подушки, на ноги кто-то навалился всей тяжестью, другой накрепко стиснул мертвой хваткой локти. Затрещала ночнушка. Даша тем не менее пыталась хоть как-то дергаться. Не получалось, очень уж надежно прихватили.

Тот, что держал за локти, прижимая грудью подушку, жарко прошептал ей на ухо голосом Краснобая:

– В следующий раз клеймо будет гораздо серьезнее и продержится не в пример дольше…

Живот обожгла горячая боль, Как Даша ни извивалась, ничему помешать не могла. Лезвие вновь коснулось кожи, жгуче прошлось поперек. Подушку отбросили в сторону, на лицо упала тряпка, смоченная чем-то пахучим, и Даша, все еще пытаясь вырваться, потеряла сознание.

Глава девятнадцатая.

Шутки черта общеизвестны?

– Больно? – спросил Воловиков. Даша отмахнулась:

– Да царапина, – и грустно ухмыльнулась: – Вот и я сподобилась перевернутого крестика… Ничего, живу.