Индиана Джонс и Дельфийский оракул

– Впервые я услышал эту мелодию в уютном уголке под названием «Страна грез» в нашем Городе Ветров [4], – услышал Инди, пробираясь между столиками. – Это вещь оркестра Фредди Кеппарда. Кеп не записывается на пластинки. Говорит, боится, что станут воровать его мелодии. И он прав, ведь я запомнил эту пьеску. Вот послушайте.

Когда зазвучала музыка, Инди как раз подошел к двери. Дадаисты оглядели его с головы до ног.

– Эй, ты где куртку достал? – окликнул его один. – Отправляешься бомбить кого -нибудь?

Сидящие за двумя этими столами в один голос забубнили: «Арп, Арп, Арп, Арп». «Как стадо тюленей, – подумал Инди. – Воистину потрясающая банда».

– Ты имеешь что-то против наших германских братьев? – заорал другой Инди в лицо.

– Побереги силы для старух или монашек! – огрызнулся Инди и двинулся дальше. Не успел он дойти до двери, как ощутил удар в спину; по шее потекло спиртное. Остановившись, Инди обернулся.

– Это от имени матери Красного Барона, ас! – завопил очкарик с левого стола.

– Тцара, Тцара, Тцара, Тцара, – в унисон долдонила толпа.

Инди шагнул к очкарику, выдернул из-под него стул, ухватился за край стола и опрокинул его. Стаканы грохнулись на пол. Бутылка из-под вина со свечой разлетелась вдребезги. Огонек зашипел и погас.

Внезапно музыка смолкла, и все присутствующие в клубе обернулись посмотреть, что происходит. На долгое мгновение все смолкли и замерли, потом со сцены загремел голос.

– Это мой друг, Индиана Джонс, из самого Чикаго, – провозгласил Шеннон. – Однажды ночью на Южной стороне он тоже перевернул стол, но свой собственный. По-моему, он просто ищет свою шляпу.

– Вот же дерьмо, – буркнул кто-то.

– Эй, приятель, посмотри и под нашим столом!

Инди попятился к выходу, но Шеннон еще не закончил:

– А в другой раз – ей-богу, не вру! – он повесил первого президента Соединенных Штатов Джорджа Вашингтона и трех его приятелей на фонарных столбах в чикагском университете. Только подумайте – перед вами самый типичный защитник традиций! Ну, на то у него свои причины. Но смотрите, как бы он не устроил вам еще один День взятия Бастилии.

Инди улыбнулся, приподнял шляпу в адрес приятеля и покинул «Джунгли». Шагая по улице, он ощутил, как мокрые шея и затылок буквально леденеют. Сам виноват. Зачем позволил этим ублюдкам задеть себя за живое? Надо было просто пропустить их слова мимо ушей и уйти. А он вместо того принял их игру, и они получили то, чего добивались – бурную реакцию.

Он бесцельно брел по Латинскому кварталу; мысли его блуждали, переходя от дадаистов к необходимости принять решение. Может, действительно настало время покинуть Париж. Нужно сменить обстановку, все равно как.

Проходя мимо синематографа, он заметил новую афишу многосерийной ленты «Опасности Паулины». Замедлив шаг, Инди взглянул на выставленный в витрине плакат, изображающий блондинку, уцепившуюся кончиками пальцев за скалу над пропастью. Инди улыбнулся. Он уже перерос эту ерунду. Эта Паулина никогда не упустит шанс влезть в неприятности. Если она не висит под летящим аэропланом или не стоит перед летящим на всех парах локомотивом, то попадает в змеиное логово, тонет в зыбучих песках или томится в темнице, скованная кандалами по рукам и ногам. Следующая витрина зазывала на грядущие зрелища: «Смертельный луч», «Отравленная комната», «Кровавые кристаллы». «Эти пойдут после моего отъезда», – подумал Инди, отправляясь дальше, и вдруг осознал, что принял решение.

Прогуляв целый час, он, в конце концов, вновь оказался на Монпарнасе, у входа в танцевальный зал. Он остановился здесь потому, что это был любимый bal musette Мадлен, одним из первых перебравшийся сюда из района Люксембургского сада. Скоро они все наверняка переместятся в Латинский квартал. Моду всегда задают художники, а богема сегодня обживает Латинский квартал – так в прошлом веке импрессионисты селились на Монмартре.

В зале под аккордеон и скрипку отплясывали фокстрот. Публика состояла из молодежи, гораздо более благовоспитанной, чем посетители «Джунглей» или любого другого кафе. Оказавшись на танцплощадке, мужчина ни за что не станет разговаривать с приглашенной на танец партнершей. Это считалось дурным тоном. Так что в каком-то смысле со времен менуэта ничего не изменилось.

– Инди! Сто лет тебя не видела! Как поживаешь? – раздался сзади высокий пронзительный голос Мадлен. Инди обернулся, и она запечатлела на его щеке мимолетный поцелуй. Она была трепетна, как всегда, глаза ее светились. Коротко подстриженные волосы обрамляли лицо, смягчая резкие черты.

– Я в порядке. А ты? – он выругал себя, что не заметил ее сразу. Он как-то не ожидал увидеть здесь Мадлен, и был не в настроении беседовать с ней. Но теперь выбора нет.

– У меня все прекрасно, и ночь прекрасная. – Она склонила голову к плечу, прислушиваясь к зазвучавшей музыке. – Не хочешь потанцевать? А можно выпить по чашечке кофе.

Ее ладонь скользнула по его руке и сжала его пальцы. Мадлен сделала пару шагов, зазывно покачивая бедрами.

– Нет, спасибо. Я сегодня не настроен танцевать.