Индиана Джонс и семь вуалей

– А кто говорил про то, чтоб дрыхнуть? – проворчал он, пытаясь притянуть ее к себе.

Дейрдра рассмеялась и вырвала руку. Ее рыжие волосы рассыпались по лицу.

– На это у нас будет масса времени, но, знаешь ли, спать тебе придется на кушетке.

– Что?! – Инди мгновенно подскочил с кровати.

– Инди, подумай о приличиях! Мы ведь не женаты, и не надо давать повода экипажу сплетничать о нас с остальными пассажирами.

– Никто и не будет сплетничать. И потом, откуда им знать?

– Узнают! Они каждый день застилают кровати.

– Дейрдра, ради всего святого!

– Инди, сделай так ради меня, ну пожалуйста! Это вовсе не значит, что мы не будем проводить время вместе.

– Платонически?

– Кроме того, если б мы поженились в прошлом году, как собирались, эта проблема перед нами не стояла бы.

Инди уже хотел было поспорить о том, кто уклонился от женитьбы, но прикусил язык. Не стоит начинать вояж на горькой ноте.

– Ну, так давай поженимся! Прямо здесь, на корабле, – небрежно бросил он. – Попросим капитана совершить брачную церемонию. Ведь он имеет право сделать это, знаешь ли.

– Ты серьезно?!

Инди на мгновение задумался, нахмурив брови, потом решился.

– Ага, серьезнее некуда.

Дейрдра прыгнула к нему на кровать, и они принялись барахтаться, так что едва не скатились на пол.

– А ты в самом деле считаешь, что капитан согласится?

– А почему нет?

Дейрдра принялась осыпать Инди поцелуями, пока он торопливо путался в пуговицах и застежках. Одежды полетели прочь, конечности сплелись в объятии, будто ветви лиан. Губы Инди отыскивали ее груди, ее шею, ее уста. Дейрдре больше не хотелось перед обедом осмотреть магазины, ее больше не заботило, что экипаж подумает о состоянии постели; а Инди напрочь позабыл и о Фосетте, и о джунглях, и о мифическом затерянном городе.

Хотя Инди с Дейрдрой сильно припозднились к обеду, перспектива уйти голодными им не грозила. Инди ни разу не доводилось видеть столько пищи в одном месте. “Изобилие” – слишком слабое слово для этого. В одном только буфете столько пропитания, что всем пассажирам и за год не съесть. Мисочки очищенных креветок, тарелки с форелью и печеными фазанами, цыплятами табака и жареным мясом, десятки кастрюлек с горячими блюдами, бескрайняя, неохватная для взгляда выставка овощей и фруктов – и наконец, щедрый ассортимент пирогов и пирожных.

Инди аккуратно отгладил свой галстук и охотничий костюм цвета хаки, но чувствовал себя раздетым. Кроме него, почти все мужчины были в смокингах. Но большинство пассажиров совершали кругосветный круиз, а Инди, хоть его громом разрази, не пойдет в джунгли, вырядившись, как на бал. “Хотя, – подумалось ему, – это был бы чертовски оригинальный способ поприветствовать полковника Фосетта в затерянном городе!” То есть, если удастся найти и город, и самого исследователя.

За обедом Инди и Дейрдра негромко обсуждали планы женитьбы. Время от времени Инди прислушивался к разговорам окружающих. Впервые вышедшая в свет девица щебетала о появлении звукового синематографа – дескать, как чудесно будет, когда не надо будет напрягать зрение, чтобы читать титры.

Пожилой мужчина с тоненькими усиками рисовал собеседнику картину будущего, утверждая, что в один прекрасный день ракеты станут общедоступным транспортом.

– А что, я только позавчера прочел о человеке по имени Роберт Годдард, запустившем ракету на сто восемьдесят три фута за две и три десятых секунды.

– Мы живем в великое время, – отозвался кто-то. – Вы только подумайте, на прошлой неделе мы были в Париже, сегодня в Нью-Йорке, а на следующей неделе будем уже в Рио.

Все разговоры полны оптимизма – точь-в-точь, как и фондовый рынок. Кажется, что вокруг преуспевают все до единого, снимая сливки с обеспеченного Кулиджем процветания. Несмотря на скаредный характер экономической политики самого президента, люди настроены жить все лучше и лучше. Как любят выражаться газеты, время нынче бурное.

После обеда они отправились в бальный зал, где играл оркестр Пола Уайтмена.

– Инди, джаз! У них на корабле играет джаз. Ну, разве это не чудесно?

– Ага, просто потрясающе, – без энтузиазма откликнулся он. Когда они познакомились в Лондоне, Дейрдра знала о джазе лишь то, что это новый вид музыки, из Америки родом. Инди же в свое время воочию видел, как джаз от Нового Орлеана добрался до Чикаго. Для него эти оркестры, состоящие из одних белокожих музыкантов и исполняющие “симфонический джаз”, и рядом не стояли с той музыкой, которая запомнилась ему по годам учебы в колледже. Подобные оркестры его однокашник и добрый друг Джек Шеннон называл “мямля-джаз”. Об импровизации позабыли, а в ритме звучавшей сейчас музыки не было ничего интересного. Настоящий джаз – это новый язык; симфонический – просто перевод. Но никто не жаловался; в конце концов, это тоже приемлемый джаз.

– Инди, давай потанцуем! Фокстрот, а еще лучше – научи меня джиге, которую ты танцевал в Париже.

– Не сегодня. Пойдем погуляем по палубе. Вот когда вернемся в Нью-Йорк, я свожу тебя в настоящий джаз-клуб, и потанцуем под какую-нибудь вульгарную музыку.

– Обещаешь?