Индиго

Я снова кончила и упала на матрас, в то время как он продолжал входить в меня и играть со мной одновременно. Стимуляция заставила меня вздрогнуть снова.

– Черт, черт, черт, – он снова вошел в меня, вздрогнув внутри. А потом шлепнул по заднице и упал, навалившись всем весом на мою спину.

Алекс оставался внутри меня, и легкие стоны удовольствия срывались с его губ. Я хотела повернуться и посмотреть на него, но не могла пошевелиться.

– Мне стоит начать брать с тебя плату за аренду, Алекс, если решишь полежать на мне подольше. Ты не легкий, – тихо проворчала я.

Он засмеялся и снова игриво шлепнул меня по заднице, а потом перекатился на спину, аккуратно выскользнув из меня.

– Стоило бы. Я бы хорошо заплатил, чтобы оставаться в такой позе, – Алекс потянулся за пачкой сигарет на ночном столике, но я положила ладонь на его руку, останавливая его. Наши взгляды встретились.

– Теперь мы спим в одной комнате. Хотела сказать тебе раньше, когда ты закурил в тот раз, но была занята проблемой с Крэйгом. Можешь курить на террасе. Не здесь.

– Это шутка? – спросил он, не веря своим ушам. Не важно, что за комнату платил он. Мне придется оплачивать медицинские счета, если заработаю рак от пассивного курения.

– Хотелось бы верить, что мое чувство юмора получше, – заметила я.

Он встал, все еще совершенно голый, и направился на балкон, держа в руке пачку сигарет. Его член качался из стороны в сторону, и это смотрелось бы смешно и некрасиво, будь это кто-то другой, а не рок-звезда. Нет. Алекс выглядел совершенно уверенным в себе и ужасно спокойным.

– Надень что-нибудь! – крикнула я с кровати, заворачиваясь в белую простыню.

Он развернулся и попятился, ловко открывая огромные стеклянные двери. Алекс одарил меня волчьей улыбкой, обнажая все клыки.

– На мне самая красивая одежда, милая. Моя улыбка.

Алекс

Проблема мира в том, что, когда тебе весело, дни словно склеиваются в один, но когда ты несчастен и покинут, каждый день кажется годом. Он напоминает необитаемый остров, комнату с мягкими стенами, из которой нельзя выбраться.

С тех пор как я забрался в трусики Индиго Беллами, прошло три дня. Три дня, за которые я постарался оттрахать ее во всех позах, под всеми углами и во всех местах в Большом Лондоне.

Мы дважды занимались сексом в джакузи, трижды – принимая душ, четыре раза в постели и один раз в черном такси. И мне пришлось накрыть ее лицо футболкой с надписью «Mind the Gap», пока она сидела на мне в своем длинном платье. Мы пошли смотреть достопримечательности. Посетили мой старый район Клэпхэм. Все остальное время мы просто оставались в номере, трахаясь, или пересматривая сериал «Майти Буш», или комедийную программу «Never mind the Buzzcocks»[27]. И то, и другое ей очень понравились. Фэллон же всегда считала мои любимые шоу тупыми.

Хотя, если быть откровенным, Фэллон была наименьшей из моих проблем в Лондоне. Впервые за много лет я наслаждался жизнью. Я даже отвечал на звонки Блэйка, хотя говорил лишь о делах. Элфи однажды заехал к нам в отель и привез афганскую еду, которую мы все ели на полу за просмотром «Зомби по имени Шон». Я не мог на него злиться: у него чувство такта как у зубочистки.

На четвертый день Инди толкнула меня локтем.

– Твои родители. Нам нужно их навестить.

Ну да.

Не знаю, что больше меня беспокоило: то, как она включила себя в этот план визита (А почему бы нет, придурок? Она твоя нянька. Это просто деловые отношения), или тот факт, что она встретится с моей дрянной семьей. Я позвонил маме, пока Инди принимала утром душ, и конечно, она обрадовалась новостям.

– Я узнала, что ты в Великобритании из таблоидов, милый. Я гадала, позвонишь ты нам или нет. Рада, что позвонил, – она лопнула жвачку прямо в трубку и мне в ухо.

Я не стал раздумывать над тем, что сама она мне не позвонила, хотя и знала, что я здесь. Пока я делал подачки семье и не мешал им, они были не против моего существования. Я громко выдохнул и упал на кровать, уставившись на люстру.

– Я приеду не один, – предупредил я. Так я намекал, что для разнообразия им нужно вести себя нормально. Мои родители постоянно изменяли друг другу. Это было так привычно, что, наверное, изменой это не назовешь. Я мог насчитать, по крайней мере, шесть раз, когда мама и папа проветривали свое грязное белье буквально перед всеми соседями на улице. Они жили в отдельном домике на загруженной Уотфордской дороге, где все всех знали. Им нравилось во весь голос орать друг на друга, чтобы люди собирались под окнами и у дверей, выглядывали из-за занавесок. Если вы когда-нибудь гадали, кто фанатеет от Рики Лейк, Джерри Спрингера и Джереми Кайла, то это мои родители. Вот кто. Худшее заключалось в том, что они всегда изменяли друг другу с местными, поэтому со временем они просто превратились в собачью свору.