Индия и греческий мир

Беседы Менандра с буддистами в его столице Сагале (ныне Сиялкотт) породили бесценный памятник буддийской религиозно-философской мысли – трактат «Милиндапаньха» – «Вопросы Милинды», к которому мы уже неоднократно обращались ранее. Конечно, он сложился не одномоментно: принято считать, что древнейшая часть трактата – примерно пятая часть его нынешнего объема, части I книги и большая часть II – относится примерно к рубежу эр, то есть она уже существовала примерно через 130 лет после смерти Менандра, а по версии английского издания – вообще через 110; есть мнение, которого придерживается и Тарн – и делает это довольно убедительно с лингвистическо-исторической точки зрения, – что I книга была написана вскоре после смерти Менандра; впрочем, в историю текста мы не будем особенно углубляться, отметим лишь, что очень многие «нетипичные» для чисто индийской литературы моменты (то, что побежденный в диспуте не стал открыто учеником победителя (или не покончил с собой, сознавая поражение, но будучи не в силах стать учеником противника), характерная для грека фразеология, мировоззрение и т. д.) не позволяют видеть в «Вопросах» чисто литературную фантазию, пусть даже и назидательную – хорошо было б сказать «душеспасительную», но в применении к отрицающему душу буддизму это как-то не очень подходит. У. Тарн отмечает, что автор древнейшей части «Вопросов», индус, безусловно знает греческий разговорный язык Востока и знаком как с эллинистической литературой своего времени, так и с классической греческой философией. Позже, к V в н. э., появляется III книга; увы, ее Милинда уже почти ничего не сохранил в себе от грека Менандра – это уже типичный обобщенный индийский раджа, убежденный последователь Будды, знаток писаний, соблюдающий положенные обеты и т. п., однако притом не чуждый поэтики; задаваемые же им вопросы-«рогатины», пожалуй, родственны античному скепсису (об этом – в соответствующем месте, с примером), но если помнить, что и сам античный скепсис – индийского происхождения, это мало что доказывает в данном случае. Известный ныне трактат состоит уже из шести книг, из них последние три, небольшие, созданные на Цейлоне, – частично разъясняют некоторые моменты из второй и третьей; шестая – самая слабая как в философском, так и в художественном отношениях, хотя не лишена изощренного остроумия, кроме того, по сравнению с заявленным содержанием, в ней отсутствуют примерно две пятых текста – то ли утраченные, то ли так и не написанные, что менее вероятно; первая книга – вводная («историческая»). Трактат входит в раздел Кхуддака-никая бирманского палийского канона; известна даже его краткая китайская редакция III в. н. э., соответствующая двум первым книгам пространной палийской, что естественно, ибо прочие еще не существовали. Как отмечает А.В. Парибок, «Вопросы Милинды» – это «единственное произведение древнеиндийской литературы, где фигурирует реально существовавший и названный по имени древний грек». Он характеризует его как человека образованного, любознательного, интересующегося религией и философией, – и в то же время трезвого реального политика, видящего в поддержке влиятельного учения средство укрепить свой престол.

Главный собеседник царя – монах Нагасена – относительно малоизвестен по другим источникам, лишь в сочинении «Абхидхармакошабхашьи» Васубандху (V в. н. э.) он упомянут как «древний» автор, постулировавший не-существование души. Он почитается в тибетском буддизме одним из 16 архатов-проповедников – «личных» учеников Будды, что, конечно, исторически неверно. Однако индо-китайская традиция приписывает именно ему сотворение знаменитой статуи Изумрудного Будды, позже перенесенной в Сиам (Таиланд) и ставшей одной из величайших драгоценностей буддизма, доныне хранимой в королевском дворце в Бангкоке – одной из важнейших церемоний является переодевание статуи тайским королем в соответствии с одним из трех тамошних времен года (зима, лето, сезон дождей); статуя размерами 48,3×66 см выполнена, конечно, не из изумруда, а из зеленого жадеита, и «изумрудный» – это неправильный перевод с тайского, где английскому «emerald» соответствует всего лишь «зеленый». И эта легенда (или факт) не случайна, поскольку именно с греко-буддизмом обычно связывают возникновение статуй Будды в человеческом облике – ранний буддизм довольствовался метафорическим изображением Учителя в виде колеса Дхармы, тюрбана, реликвария, стопы (отпечатки стопы Будды, порой гигантского размера, весьма почитаемы в Таиланде – в Паттайе, Сарабури и др.), слона и т. д., а вот грекам, с их высокоразвитым эстетическим вкусом, «наглядный» Будда был просто необходим, но об этом позже.