Индия. На плечах Великого Хималая

Работе в брезентовых робах
складывают стальную мандалу моста,
чтобы машины могли переехать
через распухшую мутную реку.

«Она ещё вчера была прозрачной, —

говорит мой попутчик, —
не грохотала камнями,
а шумела, как тополиная роща.

Вчера я видел единорога

и всадника с алмазным сердцем
на белоснежном коне.
Кого только не встретишь на этих дорогах», —
так говорит и улыбается мне…

Но дождь продолжает падать,

смывает позолоту с его лица,
чешуйки складываются в рыб,
исчезают в ручье,

что вьется между камней,

словно наша беседа
на дороге, где машины всхрапывают во сне
и во сне едут.

Но один раз возле поселка Кальци на трассе Шринагар — Лех мост разрушился капитально и нам пришлось заночевать. Причем «местные воротилы гостиничного бизнеса» сразу подняли цены на ночевку в кемпинге — 1500 рупий комфортабельная палатка на двоих! Это было чересчур, и мы отправились в близлежащую дхабу. Хозяином был старик, немногословный и доброжелательный. Когда мы спросили о ночлеге и пояснили, что готовы спать в спальниках на полу, согласился.

Ближе к ночи в дхабу заглянула молодежная интернациональная группа — человек шесть: швейцарцы, немцы, англичанин и новозеландка. Они тоже были не в состоянии много платить за ночлег.

Но когда мы сказали чайханщику, что ребятам тоже негде ночевать и мы готовы потесниться, тот ответил отказом. Но потом добавил, что у него есть другая комната и можно спать там. Как я понял, он счел это неудобным для нас: солидная (в смысле возраста) семейная пара будет ночевать в компании молодых. Он опустил жалюзи, мир погрузился во тьму, и мы заснули под его молитвы. На рассвете мы привели себя в порядок и, когда предложили расплатиться, он назвал смешную даже для Индии сумму — десять рупий с человека. И отказался брать чаевые! Многие путешественники еще в позапрошлом веке отмечали, что, несмотря на грязь и нищету, ладакхцы — доброжелательный, честный и внутренне очень чистый народ. К сожалению, и в Ладакхе таких людей становится все меньше и меньше.

Мы вышли вовремя — вода еще не поднялась, и нам удалось перейти реку по самодельному мосту, сделанному из двух бревен. Наши друзья, проснувшиеся на час позже, сделать этого уже не смогли — через бревна перехлестывали пенистые волны. Но вскоре военные, подняв бревна, наладили переправу.

На этот раз ремонт был косметическим — устанавливали перила, и через полчаса мы начали подъем на перевал Лагалунг (5039 м), чтобы затем снова спуститься в долину Корзок, откуда рукой подать как до китайской границы, так и до Цзо Морари, и затем подняться на Таклунг-ла (5328 м).

Страна музыки и улыбок

И вот наконец, после Таклунг-ла, уже в сумерках нас встретил щит с флагом Ладакха и надписью: «Неге great courage and fortitude is the norm» («Здесь мужество и сила духа являются нормой»). Действительно немногие способны жить в горной пустыне, расположенной на высоте более 3000 метров, с жесточайшими зимними морозами и недолгим летом, с нехваткой воды и небольшим содержанием кислорода в воздухе. Поэтому Ладакх — один из самых низконаселенных районов земного шара. Более 95 процентов его территории не пригодны ни для проживания, ни для земледелия, ни для обитания животных.

Зима здесь долгая, как в Сибири:
сухое мясо — дым — ледяные скалы,
 колокольчики из жёлтого металла
однажды мне подарили…
Они звенят словно солнце в полдень,
на дороге среди золотого снега —
синий рисунок:
то ли тень птицы,
то ли след ветра —
уже не вспомнить.

Но при этом Ладакх называют страной музыки и улыбок, страной ритуальных танцев лам, страной тысяч духов, страной, где скалы и долины украшают ступы, храмы и монастыри, страной, где царит чистота и любовь. Впервые я узнал о Ладакхе в 1987 году, купив на индийском фестивале фотоальбом Раджнеша Беди с комментариями Рамеша Беди. И если мой путь в сторону гор начался с раннего детства, то поворот на Ладакх я увидел именно в это время.