Индийская принцесса

Такая мысль не приходила Ашу в голову – главным образом потому, что добрые две трети времени, проведенного с каридкотским табором, представлялись ему некой восхитительной формой отпуска и требовать сейчас еще один казалось уже наглостью. Но, принимая в расчет то, что у департамента генерал-адъютанта нет для него никаких приказов, а майор Бойл по-прежнему остается на больничной койке, он решил, что ничего плохого не будет, коли он обратится с такой просьбой. В худшем случае начальство ответит отказом, а в лучшем – даже обрадуется возможности избавиться от него на некоторое время.

Посему он безотлагательно подал заявление об отпуске на шесть недель и получил вовсе не отказ, а предложение взять восемь недель: две дополнительные недели в порядке вознаграждения, поскольку он непрерывно находился при исполнении служебных обязанностей длительный период времени, включающий Новый год, христианские праздники Рождества, Троицы и Пасхи, индусский праздник Дивали и мусульманский Ид-аль-Фитр.

Аш не особо обрадовался дополнительным двум неделям, когда узнал, что запрет на его въезд в Северо-Западную пограничную провинцию по прежнему остается в силе, а следовательно, он не сможет посетить Мардан и не увидит Зарина (разве что тот сумеет взять увольнительную на несколько дней и приехать в Равалпинди) еще целый год, а возможно, и дольше, если командующий корпусом разведчиков сочтет целесообразным продлить срок действия запрета.

Вернувшись в бунгало, Аш сообщил новости Уолли и написал три письма: одно – командующему, полковнику Дженкинсу, с просьбой разрешить ему вернуться в свою часть; второе – Уиграму Бэтти, с просьбой замолвить за него словечко, и третье – Зарину. Полковник Дженкинс находился в отпуске и не мог ответить, но его заместитель написал, что просьба Аша принята и будет, он уверен, сочувственно рассмотрена командующим сразу по возращении последнего в Мардан. Уиграм же в теплом письме, полном новостей из полковой жизни, пообещал сделать все возможное, чтобы ускорить восстановление Аша на прежнем месте службы. Зарин не написал, но через странствующего барышника, хорошо знакомого им обоим, передал устное послание, в котором уславливался о встрече с Ашем в одном доме на окраине Аттока.

– Рисалдар сейчас не может взять отпуск, – пояснил барышник, называя так получившего повышение Зарина. – Но ему разрешено отлучиться на день, так что он выедет вечером следующей пятницы и, если все сложится удачно, доберется до Аттока к полуночи. Если это неудобно, сахибу нужно лишь послать тар.

Посыльный поклонился и уже хотел удалиться, но вдруг что-то вспомнил и вернулся.

– Фу, чуть не забыл: в самый последний миг Зарин-хан сказал, что, если сахиб пожелает взять с собой Ашока, все устроится наилучшим образом. Это один из саисов сахиба? Говорят, из жителей равнин получаются хорошие конюхи. Мой собственный саис…

Он пустился в рассуждения о достоинствах и недостатках конюхов, тем самым избавив Аша от необходимости отвечать на столь затруднительный вопрос. Смысл малозначащего с виду, напоследок добавленного замечания Зарина представлялся ясным. Маленький городок Атток расположен на восточном берегу Инда, и, чтобы оттуда добраться до Северо-Западной пограничной провинции, нужно всего лишь переправиться через реку. Будет лучше, если Аша никто там не увидит: его появление в этом месте может быть истолковано как попытка нарушить запрет и, скорее всего, снизит его шансы получить разрешение вернуться в корпус в ближайшем будущем. Однако поскольку Зарин располагает всего одним свободным днем, они проведут больше времени вместе, если встретятся не в Равалпинди, а в Аттоке.

Уолли подал заявление об отпуске, едва узнал, что просьбу Аша удовлетворили, но если Ашу позволили уйти в отпуск немедленно, то Уолли разрешили оставить служебные обязанности только через десять дней, и ни днем раньше.

– Я все испробовал, но старый негодяй был непреклонен, – печально объяснил Уолли. – Похоже, они не могут сейчас отпустить своего любимчика, так как Джонни Ривз выбрал именно этот момент, чтобы выбыть из наших рядов.

– Он что, умер? – испуганно спросил Аш.

– Нет. Дизентерия. Уже шестой случай. Ну ладно, здесь ничего нельзя поделать, а потому я думаю, что тебе лучше выехать вперед. Мы договоримся встретиться где-нибудь, как только я освобожусь.

Такой план устраивал Аша больше любого другого, поскольку давал ему свободу действий на ближайшие несколько дней и избавлял от необходимости объяснять свое намерение посетить Атток, каковой вопрос он предпочитал не обсуждать с Уолли. Они двое условились встретиться в Мури и оттуда отправиться пешком в Кашмир, взяв с собой носильщика Уолли, Пир Бакша, и при надобности наняв других слуг, чтобы все сопровождавшие Аша в Бхитхор могли взять отпуск.

И Махду, и Гул Баз заявили, что не желают брать отпуск, но в конце концов поддались на уговоры, и Аш заказал место в почтовой тонге и посадил в нее Махду.