Индийская принцесса

Мысль Аша резко остановила свой бег, встала как вкопанная, словно лошадь, внезапно осознавшая опасность препятствия и отказывающаяся прыгать через него. По положению луны он понял, что уже далеко за полночь и Букта, собственно говоря, должен был вернуться еще два часа назад.

Он осторожно поднялся на ноги, изо всех сил стараясь не производить шума, способного потревожить сон Анджули, и выглянул из-за валуна, но на голом горном склоне не наблюдалось никакого движения, и он не слышал никаких звуков, кроме шепота ночного ветра в сухой траве и между беспорядочных нагромождений камней. Вряд ли он спал настолько крепко, что не услышал возвращающихся шагов, а даже если и так, здесь были бы лошади…

Но он не видел лошадей на пустом пространстве горного склона, как не видел нигде Букты и вообще никого, хотя вдали красное пульсирующее зарево в небе над долиной свидетельствовало о бивачных кострах, а следовательно, о присутствии многочисленного отряда, остановившегося там на ночь и только ждущего рассвета, чтобы продолжить преследование.

Аш положил руки на валун и, глядя поверх облитых лунным светом серых складчатых гор на далекое зарево, хладнокровно оценил их с Джули шансы выжить в практически безводной местности, где нет узнаваемых троп и ориентиров, во всяком случае таких, какие сам он смог бы узнать, даром что добирался до Бхитхора этим путем всего лишь неделю назад. Однако, если Букта не вернется, ему придется найти обратную дорогу через бескрайний однообразный лабиринт горных хребтов (причем пролегающую по местам, где в этом засушливом диком краю находятся родники), а потом через многие мили покрытых непроходимыми джунглями предгорий на подступах к северной границе Гуджарата.

Дорога и прежде была не из легких, но сейчас… Течение его мыслей снова резко прервалось, и Аш уронил голову на руки и закрыл глаза, отгораживаясь от лунного света. Но он не мог отгородиться от воспоминаний о последних событиях, и картины недавнего прошлого снова встали перед мысленным взором, словно отпечатанные на обратной стороне опущенных век…

Они вышли из огороженной занавесами комнаты следом за Сарджи и спустились на террасу, где тесно толпящиеся люди – зрители и стражники – вытягивали шеи, чтобы увидеть последние минуты сати, и под наплывом эмоций молились, кричали или плакали, когда языки пламени взметнулись ввысь и погребальный костер превратился в ослепительную, яростно пылающую огненную пирамиду. Никто даже мельком не взглянул на группу из четырех дворцовых слуг, возглавляемую стражником из личной охраны правителя. Никем не замеченные, они беспрепятственно покинули чаттри и через несколько минут добрались до более древних и разрушенных строений.

Дагобаз стоял с настороженно поднятыми ушами; похоже, несмотря на рев пламени и крики толпы, он услышал и узнал шаги Аша, потому что приветственно заржал до того, как увидел своего хозяина. У дерева поблизости стояли на привязи еще четыре лошади: Моти Радж Сарджевана; рабочая лошадь, одолженная Манилалу для обратного путешествия в Бхитхор, и две лошади Гобинда, одну из которых он купил в паре с другой несколько недель назад в надежде, что представится возможность спасти обеих рани.

– Я купил каждой рани по лошади, – объяснил Гобинд Ашу, потуже затягивая ремни подпруги, – но это лучшая из двух, а потому вторую я оставил в городе – невелика потеря. Мы не можем обременять себя лишней лошадью. Не соблаговолит ли рани-сахиба сесть в седло?..

Они выехали из рощи и поскакали по пыльной равнине обратно к обнесенному стеной городу, что стоял подобием громадной глыбы песчаника перед самым входом в долину. Солнце еще не скрылось за горами и, поскольку здесь их путь лежал на запад, висело над горизонтом прямо перед ними. Яркий солнечный свет слепил глаза всадникам и лошадям, на них накатывали волны жара, поднимавшиеся от каменистой земли, и Аш совсем забыл о безымянном торговце из Бхитхора, который много путешествовал по свету и узнал в чужеземных странах секретный прием, позволяющий людям переговариваться друг с другом на огромном расстоянии с помощью полированных серебряных щитов.

Впрочем, даже если бы он и помнил, это не особо помогло бы, разве что тогда он был бы заранее предупрежден об опасности. Так или иначе, наполовину ослепленный сиянием предзакатного солнца, бившего прямо в глаза, Аш не заметил короткой вспышки на одной из высоких крыш в городе и ответной вспышки на стене расположенного справа форта, которую можно было бы перевести как «вас поняли». А Сарджи, увидевший их, решил, что это всего лишь блеснуло солнце на оконном стекле или на полированном пушечном стволе.