Индийская жена исследования, эссе

Было бы ошибкой сказать, что моя жена лишена свободы. И уж тем более она не погружена в пучину безысходного горя и не подвергается нещадной эксплуатации. Поскольку и я, и моя работа весьма подвижны, наша с ней жизнь не скована узкими рамками обыденности, не подвержена застою. Присущее дипломатической работе разно- и многообразие, по сути,, является главной причиной, по которой я вступил на дипломатическое поприще, а теперь разъезжаю по всему миру, испытывая сильнейшее возбуждение, никак не связанное с алкоголем. В своем мировосприятии я уже давно преодолел границы пространства, заключенного между Индийским океаном на юге, Бенгальским заливом на востоке, Аравийским морем на западе и Гималайской грядой на севере. Я ощущаю себя слившимся со всем миром. Во многих странах всех пяти континентов у меня есть друзья. В моей душе умещаются воспоминания не только о волнах, плещущихся у морских берегов в Ганпати-пуле, но и о грохочущем водопаде в японском Никко, об арабе в традиционной одежде, проезжающем на верблюде мимо египетской пирамиды Хеопса, о склонившем голову и наблюдавшем за мной кенгуру, возле которого я остановился на шоссе Сидней—Канберра. В этой связанной с постоянными разъездами жизни моя жена всегда находится рядом со мной. И в ее жизни разнообразия, красок, веселья и, уж конечно, свободы намного больше, чем в жизни женщины деревенской, обрабатывающей с утра до вечера поле, или городской, ежедневно отправляющейся на рутинную работу.

Многие мои друзья спрашивают, как мы стали мужем и женой. Я обычно уклоняюсь от ответа или какой-нибудь шуткой перевожу разговор на другую тему. Например, кто-нибудь интересуется: "Как вы познакомились?", а я отвечаю: "Познакомиться — дело нехитрое: как мы до сих пор вместе — вот в чем вопрос!" Все, конечно, смеются, а мне удается замять разговор об истоках моего брака. Впрочем, я ухожу от этой темы не потому, что она представляет большой секрет. Скорее, я предчувствую, что мой правдивый ответ покажется или чересчур подробным, или неискренним, или в какой-то степени будет свидетельствовать о гордыне.

Я никогда не сталкивался с необходимостью глубокого изучения социологии, но думаю, что не ошибусь, утверждая, что институт брака предназначен для разграничения структуры общества вообще и для упорядочения связей между мужчинами и женщинами в частности. Взаимное притяжение противоположных полов представляет собой природный фактор, для его регуляции и возник институт брака. Со временем общество стало возлагать на этот институт и другие надежды — на совместное проживание супругов в любви и согласии, на их ответственность за взращивание потомства, на полный отказ не только от сексуальных, но и от любых других близких контактов с посторонними и т. д. В сегодняшнем современном мире, в особенности на исходе XX и пороге XXI в., под грузом личностных и главным образом социальных перемен эти надежды в значительной мере не оправдываются из-за их несозвучности времени. Можно даже сказать, что институт брака подвергся настоящему нашествию. Расторжение супружеских связей и вмешательство третьих лиц стало обычным явлением. Секретарша мужа или начальник жены (даже при полной невинности этого сюжета) являются ярким примером внешнего воздействия на супружеский союз. И, естественно, технический прогресс и развивающееся под воздействием образования самосознание не способствуют укреплению супружества.

Суть моих размышлений сводится к тому, что, каким бы традиционным мужем я ни был, сегодня я не в состоянии подчинить свою жену тем ограничениям, которые мне кажутся необходимыми, а моя жена, сколь неукоснительно она ни следовала бы традициям индусской культуры, значительно более свободна и независима, чем древнеиндийская женщина или ее современница, живущая в Индии (а не разъезжающая с мужем по всему свету).