Индийские письма

С посланцами махараджи из Малабара я встречался несколько раз в Лондоне и искренне, от души беседовал с ними. Я откровенно сказал им, что от сегодняшней Европы не могу ожидать ничего хорошего. Европа сама себя сделала несчастной и сейчас, как фурия^{112}, отравляет своим несчастьем остальные расы и континенты; она подобна лисице, которая на краже лишилась хвоста и советует всем лисицам отрубить себе хвосты. Она вышла из своего центра и сейчас безумно мечется по периферии, ища центр там, где его нет. Отвергла Христа и оттого обезумела. История не знает такого периода, когда люди мыслили бы мельче, чем в то время, которое сейчас переживают мелкоумные европейцы. Когда я говорю с самыми известными интеллектуалами в этом огромном городе, мне стыдно и я проклинаю судьбу за то, что она произвела меня на свет ныне, а не семь тысяч лет назад, и произвела в Европе, а не в Тасмании или Конго среди негров. Ведь и тасманские людоеды, и африканские негры при всех их заблуждениях чувствуют и признают некую великую тайну, скрывающуюся за всем видимым, и некую высшую силу, стоящую над всеми физическими силами, в то время как интеллектуальная Европа признает только то, что видит глазами и осязает руками. Такой грубый и плоский материализм неслыхан в истории человечества.

Затем я сказал им, чтобы они искали духовное понимание жизни скорее у малых и угнетенных народов, чем у крупных. Говорил я им о Балканах, особенно о Сербии. Сказал я им, что нигде в Европе не найти такого понимания Индии, как на Балканах. Да и надеяться получить какую-то духовную помощь им не от кого, кроме сербского народа, который расово и психологически, подсознательно ближе всего к индийцам.

А Индия будет нуждаться в помощи. И духовной, и материальной, что в конце концов сводится к одному. В ней идет большое брожение. Она не может больше оставаться со своими бесчисленными богами, которые точно так же немощны, как люди, и подвержены тем же человеческим бедам, как увидел это и выразил Гаутама Будда^{113}. «Я хочу спасти и людей, и богов», — говорил Будда^{114}. Ну, а если человек так говорит о богах, тогда тут и вовсе нет богов. И действительно их нет. Индийские боги не существуют. Но в Индии имеется религиозный настрой, как нигде в мире. Непреодолимая тяга к высшему, нематериальному миру. Индийская душа, как и индийская земля, буйствует всяческими произрастениями. Разносортная и бурная растительность заполонила души наших братьев в Индии и смутила. Индия в отчаянии. Она тысячи лет была главным носителем и проповедником отчаяния, отчаянного пессимизма. В Индии есть алчба и жажда истинного Бога, Который всесилен и Который любит людей. Есть решимость пойти на смерть, чтобы обрести истину. Есть неслыханная аскеза, самоистязание до самоубийства, в сущности — ради ничего. Ради лучшей реинкарнации по Веданте или ради нирваны по Будде. И то и другое — это отчаяние без просвета и без радости. Но почва исключительно плодоносна и полна жизни и ждет истинного семени.

Протестантские и католические народы, народы большие и сильные, пробовали сеять семя Христово в Индии. Сеют его уже три сотни лет, но напрасно. Не произрастает. Душа индийская не принимает его. Ведь она ощущает, что это сеяние означает больше пропаганду, чем апостольство. Дается не для того, чтобы дать, а чтобы больше взять. Помогают не для того, чтобы помочь, а чтобы схватить и завладеть. Пропагандисты, а не апостолы сеяли до сих пор. Политики, а не братья предлагали и давали до сих пор. Искренняя Индия это почувствовала и отвергла. Всякое семя у нее растет, только не христианство. Не страшно ли это? Двум мировым империям, папской и Британской, не удалось до сих пор сделать даже столько, сколько сделал апостол Фома со своими бедными последователями. Но бедные — вот в чем решение загадки.

От бедняка Индия примет Христа Мессию. Не от богача. И ни за что — от империалиста.

Понимаешь ли ты меня, мой Ефим? От Сербии Индия приняла бы спасоносное Евангелие Царства Небесного. Почему именно от Сербии?

Во–первых, потому, что у Сербии нет никаких ни материальных, ни политических интересов в Индии. Это Индия знает. Потому она будет рада открыть слух свой для искреннего евангельского слова тех, кто от нее не ищет ничего, а хочет дать все.

Во–вторых, потому, что сербы — единственный народ в Европе, который уже тысячу лет во всех битвах и войнах выбирает Царство Небесное, а не земное. Да и который много раз терял свое земное царство, чтобы стяжать Небесное. А это и есть сердцевина Христова Евангелия.

В–третьих, потому, что, как я ранее упомянул, сербы расово и психологически, подсознательно носят Индию в себе. Ибо они сами произошли из Индии.

Этим своим объяснением мне удалось убедить посланников махараджи из Малабара повременить в Сербии и задержаться там, хоть и на самое краткое время. Благодарение им: они послушали меня. Вообще могу сказать тебе, что индийцы слушают меня больше, чем сербы. Сейчас беспокоюсь, с каким приемом они там столкнутся.