Индийский мечтатель

— Уоррен Хастингс уже смещен со своего поста, — заметил Деффи.

— Знаю, — сказал голландец. — Пришлось-таки убрать его — слишком уж он зарвался. Его наглые насилия и грабежи вызвали возмущение даже в Лондоне. Однако в Мадрасе господин Бенфильд остался и продолжает процветать… Разве не писали откровенно в лондонских газетах, что этот мошенник и его сообщники сыплют взятками направо и налево? Вам, конечно, знакома эта громкая история о «долгах навваба»?

— Нет, — признался Лебедев.

Он был так поглощен своими музыкальными делами и впечатлениями от страны, что почти ничего не успел узнать о делах политических.

— Удивительно! Кто же не слыхал об этом скандальном деле!.. Существовало государство Карнатик, в его состав некогда входил и Мадрас. Повелитель этого княжества, навваб Аркотский ²⁰, расточительный, падкий до роскоши и всевозможных развлечений, по уши завяз в долговой кабале у Бенфильда, так что теперь уже не Мадрас входит в состав Карнатика, а скорее наоборот: Карнатик является частью английской провинции Мадрас… — Он засмеялся, довольный своей остротой.

— Всё, что вы рассказали, очень интересно! — воскликнул Лебедев. — Но какое отношение имеет Бенфильд к здешним голодающим?

— Прямое! Селение это находится тоже на территории Карнатика. Сбор налогов здесь дан на откуп Полю Бенфильду. Урожай или недород — сборщики податей забирают всё, что находят в убогих хижинах. За развлечения и грехи навваба расплачиваются эти несчастные… Теперь, надеюсь, вам понятно всё.

— Да… — молвил Лебедев задумчиво. — Если не все, то, во всяком случае, кое-что.

Водворилось молчание. Вдруг Деффи обратился к Хаафнеру:

— Но вот что мне хотелось бы знать. Ваши соотечественники — голландцы тоже имеют свою Ост-Индскую компанию. Она владеет обширными землями на Больших и Малых Зондских островах. Каково положение тамошних туземцев?

Хаафнер замялся:

— Видите ли, мне не приходилось бывать на этих островах, и потому я не могу удовлетворить вашу любознательность…

— Жаль, мистер Хаафнер! — заметил ирландец с явной иронией.

Разговор больше не клеился. Хаафнер предложил отправиться на покой.

Все поднялись на рассвете. Лебедев и Деффи распрощались с голландцем, еще раз поблагодарив его за угощение. Лебедев попросил Хаафнера заехать по пути в голодающее селение и оставить там немного съестных припасов. Голландец пообещал, но не слишком охотно.

— Не заедет он туда! — заметил Деффи, когда паланкин Хаафнера двинулся в путь.

— Неужели? — удивился Герасим Степанович. — Впрочем, может быть, и так… — Он вдруг посмотрел на ирландца и приветливо улыбнулся — А вы молодец, Патрик! Ловко его поддели насчет голландских колоний…

— Побывал я там. На Яве, на Целебесе… Тоже, знаете, не рай земной!

На веранде белела какая-то бумага. Деффи поднял ее. Это было купеческое свидетельство Хаафнера; видимо, голландец обронил его. К сожалению, паланкин уже скрылся из виду.

Скоро и они выехали из шултри. Дорога шла в гору; начался подъем на хребет Восточных Гат. Лебедев ехал молча.

«Так вот он кто, этот Поль Бенфильд! — думал он. — О, теперь понятно, что ему надобно от майсурского султана… Нет, уж в этом деле, во всяком случае, мне нельзя участвовать. Покорно благодарю вас за доверие, мистер Бенфильд!.. «Не выноси сора из избы», — вдруг вспомнил он. — Еще неизвестно, стоит ли жить в такой избе!..»

VIII Типу-султан

В узкую щель под потолком пробился солнечный луч. Теперь путники уже могли видеть друг друга.

— Вот и утро! — Лебедев старался приподняться, чтобы вытянуть затекшие ноги. — Все-таки веселей…

Ночь они провели в темном, сыром подвале, где невозможно было не только лежать, но и сидеть с вытянутыми ногами. Их заперли вдвоем; куда девали остальных, было неизвестно.

— Жалею, Патрик, что втянул вас в это путешествие!

— Вы здесь ни при чем, — возразил Деффи. — Я не новичок: знал, на что иду.

Герасим Степанович был огорчен. Он не верил россказням, изображавшим майсурского султана кровожадным чудовищем. Но вот на них, мирных путешественников, артистов, у въезда в Серингапатам напали майсурские солдаты, связали и потащили сюда.

Неужели прав этот толстый ворчун — Фаррингтон?.. Нет, не может этого быть! Произошло недоразумение, все разъяснится…

Как бы отвечая мыслям Лебедева, его спутник сказал:

— Все понятно. Около двух лет назад Типу помирился с англичанами. Но это ненадолго. Теперь оба противника готовятся к новому «раунду». Вот нас с вами и приняли за английских шпионов.

— Да, пожалуй, — согласился Лебедев. — Нужно добиться личной беседы с Типу-султаном.

Послышался лязг отодвигаемого засова. Дверь заскрипела на ржавых петлях, вошел мужчина сурового вида, с обнаженной саблей. Связав узникам руки, он приказал им выходить. Те молча повиновались: расспрашивать или протестовать было бессмысленно.