Индюшка с бриллиантами (Сборник юмористических рассказов)

— Неблагодарный! Слова доброго не сказал своему создателю!

Первый орел повторил праведные слова господа:

— Неблагодарный! Слова доброго не сказал своему создателю!

Услышал господь, и понравилось ему это. Дал он орлу пестрое перышко в награду, чтобы украсил он себя, и оставил его жить при себе на небе. С тех пор стал орел повторять каждое слово, произнесенное богом, и это услаждало слух господа, который одаривал его за это пестрыми перышками. И стало их так много, что однажды, взглянув на себя в зеркало, живущий при боге орел вскричал:

— Господи, я сам на себя стал не похож! От настоящего орла у меня остался только клюв.

— Каждый, кто повторяет чужие слова, перестает походить на себя, зато ему живется лучше других и в раю, и на земле, — ответил ему господь.

Так из орла, повторявшего слова господа, получился пестрый попугай. Только клюв у него оставался прежним, напоминая о том, что когда-то и он был орлом.

О СТУЛЬЧИКЕ

Сотворив мир, господь очень устал. Захотелось ему посидеть, да не на чем было. Тогда смастерил он себе стульчик, уселся на него и стал править Вселенной.

С тех пор многие цари и вельможи стараются взобраться на престол, в надежде на то, что это сделает их богами, забывая, впрочем, что бог сотворил престол, а не престол — бога.

О ВОДЕ

Сказали однажды люди богу, что приходится им порой пить мутную воду.

— Она ведь от тебя к нам идет, господи, — жаловались они.

— Вода у меня прозрачная, — сказал им господь. — Кто вам виноват, что ваши домашние утки мутят ее?

— Дело не в утках, господи, — возразили ему люди. — Утки мутят только мелкую воду. Глубокую замутить не могут.

О СВЯТОЙ ПАРАСКЕВЕ

Вторая жена старика-святого однажды понесла его сандалии к сапожнику на починку. Пока сапожник чинил сандалии, между ними завязался разговор. Жена святого была молода, а сапожник еще моложе. Слово за слово и сговорились. Так продолжалось десять лет. На одиннадцатый год до святого дошли кое-какие слухи, и напустился он на всех сапожников, стал сживать их со свету. Пошла тогда жена святого к господу.

— Боже, — взмолилась она, — разве можно, чтобы из-за одного моего разговора с тем человеком страдали все сапожники на свете?

— Нельзя, — ответил ей господь.

— А ты меня спросил, господи, как мне, молодице, живется со стариком-святым? — продолжала жаловаться она.

— Не спросил! — признался господь.

— Заступись же, господи, за сапожников! — попросила его в конце Параскева.

И заступился господь за них, а ее сделал святой, потому что ничего не попросила она для себя, и в жизни было у нее всего два мужа, а по нынешним временам это даже для святой редкость!

Так стала Параскева святой Параскевой.

Чавдар Шинов. Безнадежный случай Перевод Наталии Дюлгеровой

В прошлый вторник городская больница походила на сумасшедший дом. С десяти часов утра супруга товарища Пендарского, Кинка Пендарская, сидела на своей кровати и ревела белугой:

— Знаю, все кончено! — размазывала она слезы по своим лоснящимся щекам. — Я обречена! Но вы! Зачем скрываете? Я хочу знать правду и только правду!

Подавленный, весь в испарине, возле нее сидел главврач Иван Койчев, тщетно пытаясь изобразить бодренькую улыбку. По другую сторону кровати стояла доктор Александрийская, заведующая кожным отделением, и нервно басила:

— Да что вы, товарищ Пендарская! Подумайте, что вы говорите! У вас сущий пустяк! Полежите у нас недельку, максимум две, и выпишем вас, совсем как новенькую!

— Да-да, выпишите — ногами вперед! — замахала руками, словно героиня древнегреческой трагедии, в зеленой больничной сорочке Пендарская. — Я требую, чтобы от меня не скрывали правду, доктор! Я и мужу позвонила. Он прервал совещание и сейчас будет здесь!

В этом «сейчас будет здесь» чувствовались скрытая угроза и вполне предсказуемые неприятности Сердце доктора Койчева болезненно сжалось и облилось кровью…

— Но зачем же беспокоить товарища Пендарско-го! — с невыразимой мукой прошептал он. — У вас самое банальное заболевание! Клянусь вам! Клянусь честью врача!

— Вовсе не банальное! Если бы банальное! Она мне сказала, она проговорилась!

— Да что сестра понимает в диагнозах, товарищ Пендарская! — нервничала доктор Александрийская. — В клизмах она разбирается, а не в диагнозах! Здесь диагнозы ставим мы! После внимательного изучения всех анализов! И я вам с полной ответственностью заявляю: ваш случай — ерунда!

Не прошло и получаса, как в больницу ворвался товарищ Пендарский. На лице у него было написано нетерпение и беспокойство.

— Ничего особенного, товарищ Пендарский, игра воображения! — выбежал ему навстречу бледный и перепуганный доктор Койчев. — Я приму меры! Самые крутые меры в отношении сестры Антоновой!