Индивид и космос в философии Возрождения

Религия, с которой мы рождаемся и которая в этом году привела бесчисленные толпы людей в Рим, а тебя, философ, привела в крайнее удивление, постоянно и разнообразно проявляя себя в мире, служит свидетельством бессмертия нашего ума, данного нам от природы, так что оно становится нам известным по общему несомненному признанию его всеми, как признается и человечность нашей природы. Знание того, что мы – люди, у нас не более достоверно, чем знание того, что наш ум бессмертен: и то и другое мы знаем на основании общего утверждения всех людей.

Прими же благосклонно наскоро сказанное простецом! Если это и не таково, как ты ожидал услышать по обещанию ритора, все же это, может быть, принесет тебе некоторую пользу на пути к более высокому.

Ритор. Я участвовал в этом возвышенном и приятнейшем для меня разговоре и удивлялся уму твоему, об уме так глубоко рассуждавшему; в результате несомненного опыта я теперь полностью уверен, что ум является силой, которая все измеряет. Милейший простец, я приношу тебе благодарность и от себя, и от этого философа, чужеземца, которого я привел сюда и который, надеюсь, уйдет утешенным.

Философ. Я думаю, что в жизни моей не было более счастливого дня, чем этот. Не знаю, будет ли еще. Тебе, ритор, и тебе, простец, мужу столь глубоких воззрений, я выражаю бесконечную благодарность и молюсь, чтобы наши умы, наполненные чудным стремлением в результате этой дивной беседы, счастливо достигли наслаждения от ума вечного. Аминь.

Шарль де Бовель. Книга о мудреце

Шарль де Бовель де Сен-Кантен Его Преосвященству Гийому де Брисонне [374] , епископу Лодева

Достопочтейнейший отец, когда Аполлона Пифийского вопросили, что является истинной и высшей Мудростью, он, как сообщают, тотчас изрек следующее: «Человече, познай себя самого». Согласным решением всех греческих мудрецов каковое изречение, тотчас записанное золотыми буквами на вратах его храма[375], вполне справедливо было объявлено священным. Если же, ссылаясь на языческий и чужеродный характер божества, ты скажешь, что для христианина великий грех внимать и верить бездыханному изваянию, тогда я на это отвечу, что Аполлон совсем не был богом, и что изваяние Аполлона, будучи немым, никогда ничего не изрекало. Однако никто не станет отрицать и оспаривать, что дух сей, что бы он собой не представлял, который, скрываясь за рукотворным идолом, говорил вместо изваяния и от имени Аполлона, сообщил людям самый верный ответ. Действительно, если боговдохновенные псалмы свидетельствуют, что наибольшее человеческое неразумие есть незнание себя самого, то, конечно же, позволительно думать, что его противоположность, или Мудрость, есть знание себя. «Ибо человек, хотя в чести был, не разумел этого; – сказано в них, – он сравнялся с животными и вьючными скотами, которые лишены разумения, и уподобился им»[376].

Наше толкование сих божественных слов таково. Хотя Человек по природе был Человеком, однако он не знал, что он Человек, и, не памятуя о своем достоинстве, не понимал, что он наделен разумом и бессмертен, является образом Бога. Ибо, в результате падения[377] утратив надлежащее ему как Человеку высокое положение, он стал безрассудно глупым наподобие животного; и тот, кто в качестве естественного Человека выделялся, по крайней мере, красотой, затем же, будучи окутан непроглядным туманом невежества, словно бы не владея своим умом и не сознавая себя, утратив свойственный ему образ жизни, предстал скорее не Человеком, но зверем, во всем не сходным с Человеком. Итак, если человеческое Неразумие заключается в отказе от надлежащих и прирожденных достоинств, то это означает, что естественный Человек ведет жизнь, недостойную Человека. Противоположностью Неразумию будет Мудрость – та добродетель, которая укрепляет, сохраняет и укореняет Человека в Человеке, или возбраняет ему преступать границы человеческого и разделить участь более низких существ.