Индивид и космос в философии Возрождения

Ведь разумная Душа есть высшая и наипревосходнейшая реальность материи, естественное завершение всей материи и всех преходящих и временных реальностей, которые заключены в материи; она соединена, весьма близка и соседствует с той реальностью, которая первой произведена и рождена существовать вне материи, которую мы называем началом всякого божественного созидания, первой реальностью, или первой тварью. Ведь эта реальность есть Ангел, есть то, что, всегда предстоя благому творцу всего, Богу, постоянно пребывает в его созерцании, то, в сравнении с чем разумная Душа, как гласят святые слова[408], немногим умалена, то, чтó, согласно святому Ареопагиту[409], является высшим Умом, постоянно воздающим Богу благодарность и все время с радостью поющим ему хвалы.

Итак, если бессмертна подобного рода материальная реальность, вследствие которой нетленная материя пребывает одним и тем же образом и сохраняется одной и той же по причине неизменности Субстанции, то высшая, главная, прекраснейшая и важнейшая обязанность материи, предписанная Природой тому же закону бессмертия, будет заключаться в том, чтобы быть естественным местопребыванием столь замечательной реальности и столь значительной формы, или их настоящим и истинным жилищем. Итак, и материя является бессмертной, и некая бессмертная реальность в материи, то есть разумная Душа; и некое божественное творение из материи должно быть восстановлено Богом и стать бессмертным; мы хотим сказать, что таково человеческое тело. И не только человеческое тело посредством Души, но и, наконец, сам мир благодаря человеческому телу и как истинное местопребывание человеческого тела должен быть восстановлен Богом и стать вечным, как свидетельствуют Священное писание во многих местах[410].

Отсюда следует, что Глупец жалок и рожден несчастным, он, который все свои блага заключает в мире и в теле, ничего – в Душе, ничего – в Ангеле, ничего – в Боге. Ибо его блага разъедаются ржавчиной, похищаются воровством, уничтожаются временем. Князь мира сего, лютый противник человечества, враждебен миру; он разлагает стихии, волнует моря, возмущает воздух, все смешивает, всеми способами насылает на тело недуги; подвергнув жестоким мукам, этот тиран может его убить, дабы оно, наконец, распыляясь после смерти на атомы, исчезло и растворилось. Все это делает надежды несчастного человека тщетными; оставляет его опустошенным, беззащитным и безнадежно отчаявшимся; к нему по праву относятся сии святые слова: «Вот человек, который не в Боге полагал крепость свою, а надеялся на множество богатства своего, укреплялся в злодействе своем»[411].

Глава XV. Ум Мудреца подобен беспрерывному пиру

«Надежда же Мудреца, – как было сказано премудрым Соломоном, – полна бессмертия, и его ум подобен бесконечной трапезе»[412]. О Мудреце же воистину можно сказать и признать присущим ему то, что его ум постоянно оживляется духовной пищей, оплодотворяется божественной и святой манной (aletudine), окропляется небесной амброзией, постоянно питается тем же, что и ангелы, никогда не насыщаясь. Ведь небесная пища приумножает его священную жажду, и, хотя она беспрерывным наслаждением доставляет удовольствие способности, готовой принять то, к чему всеми силами стремится, тем не менее, эта пища имеет обыкновение всегда пробуждать у него еще большие голод и жажду. Ведь чем больше кто-либо питается этим, тем алчнее и более страстно он желает того же, и чем больше допускается к вкушению божественного нектара счастливый участник Божьего застолья, соседствующий с Ангелами, сотрапезник и сотоварищ Святых, тем больше, являясь всегда жаждущим, никогда не переполняясь этой священной влагой, он постоянно изнывает от жажды и умоляет напоить его.

Ведь это и самой Мудростью о самой себе говорится в Священном Писании: «Ядущие меня, – сказано, – еще будут алкать, и пьющие меня еще будут жаждать. Приступите ко мне, желающие меня. Слушающий меня не постыдится, и трудящиеся со мною не погрешат»[413]. Это Мудрость возвещает на улицах, об этом она кричит в уши всем. Стуча и пробуждая спящих, она призывает к тому, чтобы ее жаждали. Сулит им бессмертие и блаженство, а также дружбу Господа и товарищество небожителей. Она объявляет, что она не вызывает пресыщения. Показывает, что ее всегда можно вкушать, не испытывая отвращения. Сообщает, что она слаще меда, желаннее золота, предпочтительнее драгоценных камней и жемчуга, а также – распорядительница всеми благами, чистота божественной Добродетели, подлинное проявление божественной славы и, наконец, чистое зеркало божественного величия.