Индивидуализированное общество

Что автор имеет в виду, когда он говорит об утрате контроля над важнейшими социальными явлениями и процессами? «Общества, некогда боровшиеся за то, чтобы их мир стал прозрачным, неуязвимым для опасностей и избавленным от сюрпризов, - пишет он, - теперь обнаруживают, что их возможности целиком зависят от переменчивых и непредсказуемых таинственных сил... Вещи - и прежде всего наиболее важные - 'выходят из-под контроля',., что, в свою очередь, ведет к параличу политической воли; к утрате веры в то, что коллективным образом можно достичь чего-либо существенного, а солидарные действия способны внести решительные перемены в состояние человеческих дел. Существующая ситуация все чаще расценивается как должное, как высшая необходимость, в которую люди могут вмешаться лишь во вред себе самим» (стр. 67). Профессор Бауман полагает логичной гипотезу, согласно которой эта ситуация если и не безвыходна, то не имеет никаких внутренних источников для того, чтобы быть исправленной эволюционным путем. «Претензии в отношении будущего едва ли могут предъявляться теми, кто не контролирует своего настоящего», - цитирует автор слова Пьера Бурдье (стр. 46), и это несколько тавтологичное заключение, как и многие другие, использованные в работе, воспринимается убедительным прежде всего на каком-то интуитивном уровне, не требующем доказательств. Анализируя утрату обществом контроля над явлениями, важными для его нормального функционирования, автор противопоставляет, с одной стороны, разумные и осознанные людьми стратегии, которые он de facto объединяет в понятие «политика», и, с другой стороны, слепые экономические и социальные силы, не допускающие над собой особого контроля. Этими понятиями автор обозначает очень широкий круг явлений; так, говоря о политике, он отделяет жизненные стратегии отдельных людей (житейскую политику) (стр. 197) от политики правительств (стр. 67, 254), а последнюю - от «Политики с большой буквы» (стр. LIX), призванной в современных условиях формировать всемирную оппозицию глобальным неконтролируемым силам, в первую очередь - международному капиталу и финансам. Рассматривая природу этих сил, З.Бауман настойчиво подчеркивает, что они действуют, не будучи скованы никакими принципами этики, никакими пространственными ограничениями и при этом практически не могут быть призваны к ответу: «Высшие эшелоны новой иерархии власти, - пишет он, - характеризуются прежде всего способностью передвигаться - стремительно и по первой необходимости, тогда как низшие уровни - неспособностью даже замедлить, не то чтобы остановить, такие движения и собственной неподвижностью. Побег и ускользание, легкость и переменчивость пришли на смену мощному и зловещему присутствию как главным приемам господства» (стр. 44); в то же время источники подобного движения сугубо стихийны, и сегодня люди воспринимают их не столько в качестве сил, которым трудно противостоять, сколько в качестве тенденций, с которыми невозможно бороться. Задачи политики оказываются в этих условиях исключительно сложными именно потому, что она не располагает адекватными методами воздействия на эти силы: «Время и пространство, - отмечает З.Бауман, - по-разному распределены между стоящими на разных ступенях глобальной властной пирамиды. Те, кто может себе это позволить, живут исключительно во времени. Те, кто не может, обитают в пространстве. Для первых пространство не имеет значения. При этом вторые изо всех сил борются за то, чтобы сделать его значимым» (стр. 51).

Профессор Бауман тонко подчеркивает терминологические аспекты такого мировосприятия; многие из них, по его мнению, восходят к смене понятий, произошедшей в конце 80-х годов, когда на место термина «универсализация» пришел новый, сегодня самый востребованный - «глобализация». Универсализация, пусть в неявной форме, предполагала субъекта происходящего процесса, тогда как глобализация подчеркивает резкое снижение, если не полную утрату, контроля индивидов над процессами и событиями, влияющими на их судьбы. «Позвольте напомнить, - пишет автор, - что концепция 'глобализации' была создана для того, чтобы заменить прежнюю концепцию 'универсализации', когда стало ясно, что установление глобальных связей и сетей не имеет ничего общего с преднамеренностью и контролируемостью, подразумевавшимися ею. Понятие глобализации описывает процессы, представляющиеся самопроизвольными, стихийными и беспорядочными» (стр. 43), оно «акцентирует внимание на том, что с нами происходит, в то время как 'универсализация ' - на том, что мы должны, или что нам следует, сделать. 'Глобализация' возвещает об обретении некоей естественности теми путями, по которым развиваются события в современном мире: сегодня они по существу беспредельны и бесконтрольны, носят квазистихийный, незапланированный, непредвиденный, спонтанный и случайный характер» (стр. 152), что, повторим еще раз, представляется автору одной из фундаментальных, если не самой фундаментальной, чертой индивидуализированного общества.