Индивидуальные отношения

В философском дискурсе есть разные, более или менее оптимистичные трактовки этой позиции. Так Блез Паскаль, например, менее оптимистичен: «Уясним же, что мы такое: нечто, но не всё; будучи бытием, мы не способны понять начало начал, возникающее из небытия; будучи бытием кратковременным, не способным охватить бесконечность»¹⁰⁹. Впрочем, для философа, существовавшего в логике абсолютного времени и пространства, такой вывод вполне естественен. Достаточно представить себя в огромной комнате без начала и конца, где действует только уничтожающее жизнь время, чтобы понять эту логику. Вот почему Н.О. Лосский отвечает Б. Паскалю необходимостью отказаться от понимания сущности человека в пространственно-временном континууме. Человек – существо сверхпространственное и сверхвременное, утверждает Н.О. Лосский, и «необходимо выработать ясное представление о том, что значит быть существом сверхпространственным и, следовательно, не имеющим в себе той раздробленности, которая свойственна пространственным вещам. Еще труднее, но и важнее научиться понимать, что значит быть существом сверхвременным и, следовательно, не имеющим той раздробленности и той “непрерывной исчезаемости”, которая свойственна событиям и процессам»¹¹⁰.

Эта полемика сама по себе интересна, но она не изменяет главного – психологического опыта, который известен каждому. «Слушай свое сердце», «душу трогает», «поступай как знаешь» – все эти устойчивые выражения отражают переживания живой этики. Впрочем, надо еще научиться чувствовать то, что мы чувствуем, и жить в соответствии с этим «голосом сердца». А это возможно лишь в реальности индивидуальных отношений, которые и открывают нашу сущность для нас самих. Таковы задачи института Учительства, духовного наставничества в восточной традиции, таковы они были в античном мире. Платон говорит: «Вот каким путем нужно идти в любви – самому или под чьим-либо руководством: начав с отдельных проявлений прекрасного, надо все время, словно бы по ступенькам, подниматься ради самог`о прекрасного вверх – от одного прекрасного тела к двум, от двух – ко всем, а затем от прекрасных тел к прекрасным нравам, а от прекрасных нравов к прекрасным учениям, пока не поднимешься от этих учений к тому, которое и есть учение о самом прекрасном, и не познаешь наконец, что же это – прекрасное (курсив наш, – А.К., А.А.)»¹¹¹.

Что же такое это «самое прекрасное»? Это, пожалуй, самое важное ощущение-переживание, которое испытывает человек в результате всех кризисов личностного роста. Впрочем, это путь не слишком совпадает с тем, который описан Платоном, но в этом и нет ничего странного, ведь психотерапевтическое сопровождение процесса развития личности мы осуществляем в отношении современного человека, а не древнего грека, чье бытие насквозь мифологично. Что же мы видим у современного человека? Анализируя результаты работы по психотерапевтическому сопровождению процесса развития личности, мы отмечаем, что пределы красивого раздвигаются, в первую очередь, за счет естественной красоты человека и живой природы. Неслучайно в работе «Первый шаг к положительной эстетике» Вл. Соловьев пишет: «Только на основании этих истин (объективность красоты и недостаточность искусства), а никак не через возвращение к артистическому дилетантизму возможна будет дальнейшая плодотворная работа в области эстетики, которая должна связать художественное творчество с высшими целями человеческой жизни»¹¹².

Причем, человек не всегда осознает это свое переживание как переживание «красоты», «прекрасного», поскольку эти категории слишком формализованы в нашем «индустриальном обществе». Часто он говорит проще: «мне хорошо», «мне очень приятно», «я чувствую себя свободным», «я рад», «это настоящее». Слово «красота» появляется чуть позже, когда пределы восприятия красивого уже столь велики, что «безобразное» перестает восприниматься таким образом. По-настоящему безобразным для человека становится всякое насилие, в остальном же оценочная шкала устраняется. Ощущение радости жизни – это подлинное ощущение красоты мира. Платон пишет: «Прекрасное это предстанет ему не в виде какого-то лица, рук или иной части тела, не в виде какой-то речи или знания, не в чем-то другом, будь то животное, Земля, небо или еще что-нибудь, а само по себе, всегда в самом себе единообразное; всё же другие разновидности прекрасного причастны к нему таким образом, что они возникают и гибнут, а его не становится ни больше, ни меньше, и никаких воздействий оно не испытывает»¹¹³.