Индивидуальные отношения

Впрочем, привычно думать, что именно сущностями мы и отличаемся: «Уж мы-то этим отличаемся!» – думаем мы подчас. Но на чем основан такой вывод? Когда говоришь: «Человек изначально хорош…», частенько слышишь в ответ чье-то совершенно не осмысленное возражение: «Нет, – мол, – это не так». Если после этого уточнить: «Но ведь никто, надо полагать, не рождается подонком и убийцей?…», акценты смещаются. А если же не остановиться на этом и продолжить: «…и это никуда не уходит», то вновь встретишь непреодолимое возражение: «Нет, это не так!» Но кто из всех нас, если он честен и правдиво рефлексирует свои переживания, считает, что он «плох»? Случаи, когда человек искренне, глубоко и совершенно уверен в том, что он «плох», «гадок» и что-то еще в этом роде, встречаются крайне редко, и, как правило, они связаны с тяжелой психической (психоорганической) патологией.

Каждый из нас совершенно уверен в том, что он «хороший» – «в глубине», «по сути». «Я иногда могу поступить нехорошо, даже плохо, – думаем мы, – но в глубине, внутри я же и не хотел специально, намеренно сделать кому-то плохо, просто – чтобы сделать… – оправдываемся мы. – Так надо было поступить – положено, обстоятельства, ситуация…» Утверждение, что все мы “в сущности хорошие”, имеет самые непосредственные основания – искренние отношения принятия с другим (Другим), желание понять его, неизменно приводит нас к ощущению “хорошести” всякого человека. Мы можем сожалеть, что содержательно мысли какого-то человека безобразны или откровенно антигуманны, мы можем видеть, как искажено его мышление жесткими, вредными стереотипами и установками, мы можем иметь дело с отвратительными проявлениями агрессии, несносным поведением и проч., и проч., но при всем этом понимать: «он просто заблудился», «это не его вина, это его беда». Вы верите в раскаяние преступника? Почему приговоренные к смертной казни, подчас, обращаются к религии? Что-то снисходит или же, напротив, что-то исходит от такого страдающего человека?

Если мы не считаем себя заслуживающими положительной самооценки и занимаемся самокритикой – это лишь «мимолетное увлечение» очередной красивой или романтической, но совершенно бесплодной идеей. Или же причиной тому может быть «мода», «светская забава», но не более того… На самом же деле мы все себя любим, считаем себя «хорошими» и заслуживающими лучшего. Не будь так, мы не могли бы себя даже пожалеть, мы бы не допустили самосочувствия, мы бы, вероятно, очень скоро покончили с собой… Более того, в социальном аспекте мы были бы совершенно вредны окружающим. Вы можете представить себе, как будет относиться к другим человек, который в самом себе не может найти ничего хорошего и значащего?

Итак, мы установили прежде, что индивидуальность – это наша естественность и спонтанность, которая проявляется в отношении с чем бы то ни было (если само оно готово открыться нам своей индивидуальностью); мы знаем также, что всякий человек обладает сущностью, которая и отличает его от всех других самым примечательным и разительным образом. Из чего становится понятно, что индивидуальность является способом выражения сущности, способом ее существования… Поскольку все остальное в нас, кроме этой сущности (то есть собственно личность с ее бесчисленными ролями), уже не может претендовать на «титул» индивидуальности. Личность – продукт социальных отношений, произведенный на свет большими специалистами и по определенному плану, авторство которого никогда не является нашим собственным, а значит, и индивидуальным.

Но, вместе с тем, мы только что говорили о том, что сущности разных людей чрезвычайно сходны. И мы оказываемся в ситуации «трех сосен»: с одной стороны, мы определились с индивидуальностью как с абсолютной отличностью, с другой стороны, мы отдаем себе отчет, что сущность и существует через индивидуальность, но сущности схожи – похожесть, сущность, индивидуальность… Итак, «сходны» или «индивидуальны»?… «Сущность» или «личность»?…

Да, одна личность не похожа на другую, как и один человеческий организм не похож на другой, но мы имеем руки, ноги, голову и так далее. Так что эта непохожесть весьма и весьма относительна, и все разговоры о ней – скорее способ удовлетворить самолюбие, нежели нечто большее и действительно важное. Все мы при самом простом «внешнем» и «беглом» «психическом осмотре» окажемся очень похожи друг на друга. Да, будут замечены и наши отличия, но даже вся совокупность наших отличий не может составить нашей истинной индивидуальности, поскольку нельзя предположить, чтобы абсолютная индивидуальность имела хоть какие-то сходства с чем бы то ни было. В противном случае, мы бы должны были говорить о наборе индивидуальных качеств, но не об индивидуальности, которую можно представить только абсолютной.