Индивидуальные отношения

Нужна индивидуальность, а не только индивидуация, для того чтобы найти что-нибудь прекрасным. Всякая красота сама по себе прежде всего есть проекция, эманация потребности любви.

Отто Вейнингер

Общие положения

Рано или поздно, но пациент (клиент) психотерапевта задает ему вопрос о морали – что морально, а что аморально и где вообще этот пресловутый Рубикон моральности? С одной стороны, сам по себе факт этого вопроса, адресованного врачу, является достаточно странным. Психотерапевт не является той инстанцией, которая призвана отвечать на подобного рода вопросы, заниматься нравственной проповедью и блюсти соответствующий порядок. С другой стороны, этот вопрос и обращенный именно к психотерапевту вполне естественен, ведь именно с этим специалистом человек, зачастую впервые в своей жизни, по-настоящему серьезно осмысляет свои отношения с другими людьми. Именно в беседах с психотерапевтом он рассказывает о своих изменах или о пережитых разочарованиях, о чувстве вины или о жажде мести, да и вообще обо всех своих поступках, помыслах и желаниях, которые, в принципе, являются вопросами морального свойства.

Не ответить на этот вопрос психотерапевт не может, но мораль – слишком неоднозначная категория, а содержательно – слишком неоднородная и противоречивая, чтобы вменять психотерапевту в обязанность быть ее проводником или цензором. В книгах «Философия психологии» и «Развитие личности» мы уже останавливались на том, в какой сложной ситуации в связи с моральной проблематикой оказалась психотерапия и как она пыталась обходиться с этим вопросом. Фрейдовский психоанализ пытался взять мораль штурмом, можно сказать, перевернул наши обыденные представления о морали с ног на голову, чем, надо признать, и обеспечил свою психотерапевтическую эффективность на первоначальном этапе. Развенчав мораль и освободив таким образом человека от ее прессинга, он содействовал снижению тревоги у пациентов (в особенности, когда речь шла о сексуальном поведении человека). Но был и иной опыт отношения психотерапии и морали. Так, например, пациетоцентрированная психотерапия, напротив, обошла «моральный вопрос», повернув дело так, что у пациента (клиента), по большому счету, просто не было возможности обратиться с этим к психотерапевту. С одной стороны, она предложила идеологию «всепринятия», чем фактически свела на нет проблему морали. С другой стороны, сместив акцент с индивидуальной работы на групповую, она лишила психотерапевта «последнего слова», а следовательно, и соответствующей ответственности.

Общие же пути решения проблемы этического, кажется, уже все пройдены, причем, от начала и до конца, и, в целом, продемонстрировали свою полную неспособность дать последний и окончательный ответ на поставленный вопрос. Мораль – «консерватор» от общества и в обществе. Само же общество постоянно меняется, соответственно, меняется и мораль, но, как «истинный джентльмен», она всегда оказывается чуточку старомодной. Раньше мораль была, в той или иной степени, подчинена господствующей религиозной доктрине. Сейчас же главный парадокс морали в том, что она, будучи, с одной стороны, данной нам свыше, вмененной нам (то есть не является нашим личным производным), с другой стороны, лишена прежней силы. Нет в нашем мире более того непререкаемого авторитета, который бы мог сказать, как поступать правильно, а как – нет, а мы бы в тот же миг поверили ему настолько, что приняли бы этот устав как руководство к действию и стали бы поступать согласно букве этого единого этического закона, избавившись таким образом, наконец, от тягостной «борьбы мотивов». Отсутствие такого авторитета, подобно обещанным золотым горам, манят философов, которые с неослабевающим упорством пытаются отыскать основания морали, объяснения, которые бы развеяли, нивелировали или, в худшем случае, перевесили наши сомнения. Но все эти попытки тщетны, поскольку ни один формально-логический конструкт не в силах соперничать с нашими влечениями, если те идут вразрез с нормами «общественной морали».