Индок охотится за пауками

Он войне никогда не был, – понял вдруг Иван Иванович, вспомнив армейскую службу. – Не может офицер, даже отставной, не знать конструкцию самого распространённого в мире оружия. Странный тип этот Лампасов!

Внезапно со стороны лестницы послышался шум.

– Я тебе покажу, мерзавец! Ты передо мной на коленях будешь ползать! Гнида! Сволочь! Мерзкая тварь!

Крики были такими громкими, что двери кабинетов начали захлопываться, а из учительской высунулась обеспокоенная Галина Георгиевна. Увидев Ивана Ивановича, который прикалывал к стенду бумажки, она не допускающим возражения тоном приказала, – идите-ка, разберитесь! Это как раз по вашей части! Третий этаж.

Иван Иванович поднялся. Худая, не по возрасту одетая в яркие цвета, рыжая учительница трясла за плечи черноглазого мальчишку. Он не пытался вырваться и не издавал ни звука, только прерывисто дышал.

– Что случилось? – вопрос, заданный Иваном Ивановичем, по непонятной причине вызвал у женщины новый приступ гнева.

– Они всё, всё делают назло мне! У меня сердце больное, а они добивается моей смерти! – изо рта у неё летели брызги.

– Отпустите ребёнка – приказал Иван Иванович.

– А вы, собственно, кто такой?

– Я заместитель директора по воспитательной работе, – устало пояснил Иван Иванович.

– А, теперь понятно…. Вы – наш новый… организатор! – рыжая сознательно ошиблась, сразу понизив Ивана Ивановича в должности. – Вот и давайте, воспитывайте... Объясните этим тварям, почему они должны уважать своего классного руководителя!

– Это трудно будет объяснить, – презрительно сказал Иван Иванович, но взял парнишку за локоть, – пойдём, приятель, поговорим!

Они сели на лавочку на первом этаже.

– Как тебя зовут? – спросил Иван Иванович у паренька.

– Рамиль! – отвечал черноглазый. Исподлобья он изучал нового заместителя директора. Вряд ли этот взгляд можно было назвать доверчивым.

– Рассказывай, что там у вас стряслось? – Иван Иванович попытался погладить его по голове, но мальчишка ловко вывернулся из-под ладони, – скажи, почему учительница называет тебя во множественном числе, – они?

Иван Иванович был спокоен, и черноглазый постепенно разговорился. Из путаного рассказа Иван Иванович выяснил, что у Рамиля в классе остался брат – близнец. Равиль был слабее и почему-то рос левшой. Среди пятиклассников, волю которых успешно подавляла Ираида Леопольдовна, близнецы выделялись независимостью. Рамиль был посмелее, он считал себя старшим, потому что родился на тридцать минут раньше, – так ему говорили дома.

Сейчас он заступился за брата, тетрадь которого разорвала учительница. Она бросила обрывки тетради на пол и кричала, что Равиль никогда не научится писать, если будет делать это левой рукой.

Взбалмошная учительница постоянно придиралась то к одному, то к другому брату, противопоставляя их остальным, «послушным» детям, а на родительских собраниях рассказывала, что своим поведением близнецы портят хороший класс. Мама мальчиков была склонна верить этому, не может же учительница всё выдумывать.

– Сейчас она, наверное, бьёт Равиля! – Рамиль прикусил губу.

– Не может быть! Ну, идем, посмотрим на твоего брата! Может быть, всё не так страшно, – сказал Иван Иванович.

Он был настроен благодушно; сейчас он разберётся, все остынут, извинятся друг перед другом и обстановка успокоится. Если бы он знал, насколько ошибается!

Урок ещё не закончился, наверное, это была литература, потому что дети что-то читали вслух. Равиль стоял в углу, взгляд его был тоскливым.

– Ираида Леопольдовна! (Дали же родители имечко!) Мы пришли за его братом! – Иван Иванович кивком головы указал на стоявшего рядом Рамиля.

– Ладно! – легко согласилась рыжая, – а этот паршивец пусть идёт в угол!

– Я заберу обоих! – сказал Иван Иванович, – а на следующий урок они не придут. Мы побеседуем, а потом они пойдут домой. Они перенервничали сегодня.

И какой бес подтолкнул его высказаться вслух! В следующую минуту Иван Иванович чётко осознал, что молчание – золото.

Женщину словно подбросило:

– Они перенервничали? Они?! Я работаю, не покладая рук, даю им все лучшее, а эти сволочи, эти скоты доводят меня! У меня сердце больное, так я всё равно на работу вышла! Я жизнь посвятила школе! – В глазах Ираиды Леопольдовны блеснули слёзы. Драматическим жестом, оторвав правую руку от плоской груди, она показала на испуганных детей. – Весь класс подтвердит, что эти гадёныши ненавидят меня! Вот ты, Ваня, встань! Подтверди, что они ненавидят меня!

У случайного тезки затряслись коленки:

– Да! Они хотят смерти Илаиды Леопольдовны! – мальчишка не выговаривал букву «Р».

Благодушное настроение Ивана Ивановича сразу прошло.

– Хватит лицедействовать! – резко сказал он, – Рамиль! Равиль! Идёте со мной!

– Никуда они не пойдут! – заявила училка. – Я отвечаю за детей и никуда их не пущу!

На всякий случай она схватила Рамиля за воротник.