Индок охотится за пауками

Бывшие коллеги пили водку, принесённую гостем, и вспоминали ледяной ветер, пронизывающий тонкую палатку на деревянном каркасе, острые скалы, медвежьи следы на снегу и северные сияния. Вспоминали неуютную гостиницу-общежитие, где они ставили ножки солдатских кроватей в консервные банки с водой, спасаясь от клопов, которые всё равно добирались до них, пикируя с потолка. Вспоминали питьевой спирт в бутылках с синими этикетками и игру в карты долгими ночами.

Ох, и везло Ивану Ивановичу в преферанс! Он отчаянно торговался, играя «мизера» и «десятерные», и в итоге переиграл всех. Рубли в то время ничего не стоили, и потому играли на доллары, под обещанную большую зарплату. Тогда все были моложе и верили в свою удачу.

Заработанные деньги съела инфляция. Так и разъехались, не рассчитавшись, зато решили, что карточный долг – это долг чести и торжественно обещали друг другу расплатиться позднее, когда фортуна повернётся к ним лицом.

Иван Иванович почти забыл об этом, но оказалось, что приятель помнит, и заехал к нему специально, отдать долг.

– Да ладно, сколько воды утекло! – Ивану Ивановичу было неудобно брать деньги.

– Я может в России последний раз.… Да и не деньги это для меня сейчас, человек я не бедный! – приятель достал бумажник. – Карточный долг это святое. Бери, облегчи душу! Только играть не предлагай, я теперь за карты совсем не сажусь. Лучше налей водки!

Утром приятель уехал, а Иван Иванович почувствовал себя богатым, – теперь у него была почти тысяча долларов.

– Заживём теперь! – сказал Иван Иванович коту.

Кот согласно мяукнул и, прогнувшись, поставил лапы на холодильник.

В выходные Иван Иванович купил на вещевом рынке серо-стальной костюм, рубашку и ботинки. Не был забыт и кот. Ему достался противоблошинный ошейник и новая миска для поедания печени.

Наступил понедельник. Трава была покрыта инеем, ноябрьский воздух бодрил. Иван Иванович в хорошем настроении отправился на работу. Конфликт с Ираидой Леопольдовной угас, наверное, она всё же боялась увольнения. Иван Иванович иногда заглядывал в класс, где учились Равиль и Рамиль, здоровался с детьми и спрашивал, как идут дела. Всё было в порядке.

– Интересно, заметит ли Валентина Михайловна его новый костюм? – Иван Иванович попытался отогнать посторонние мысли, тщётно пытаясь настроить себя на рабочий лад.

До обеда, когда можно будет отправиться к ней, пить кофе, у заместителя директора было много дел. Нужно проконтролировать сбор макулатуры, оформить отчётности и анкеты для министерства образования, составить списки родительского комитета школы и выбрать из учеников новый орган самоуправления, – совет школы. Председателя совета, крепкого не по годам десятиклассника, Иван Иванович уже присмотрел.

Гриша был среди товарищей, что называется «в авторитете», но учился прилично, и от школьной шпаны старался держаться в стороне. Иван Иванович сказал, что председателю надо будет защищать права учеников и тот согласился.

Людмиле Борисовне Гриша понравился. Она даже попросила его выступить перед школьниками на тему о чистоте. Гриша, в порыве благородного рвения, сразу «взял быка за рога». Иван Иванович улыбнулся, вспомнив это выступление.

– Дорогие дети! – сказал с трибуны актового зала будущий председатель ученического совета, подчёркивая обращением, что сам уже давно не ребёнок, – я очень прошу вас, не загаживайте родную школу!

(Он сказал другое слово, менее литературное.) Вид у присутствующих учителей был сконфуженный, школьники же всё восприняли нормально, – в конце концов, с ними говорили на понятном им языке.

От станции метро Ивану Ивановичу пришлось идти вместе с учительницей английского языка, экстравагантной пожилой дамой с ярким бантом на голове. Попутчица была в тягость, но повода разойтись Иван Иванович не находил, дорога к школе была одна. Англичанка работала здесь давно и встречные почтительно с ней здоровались. О её педагогических талантах среди родителей ходили легенды. «Пятёрок» она не ставила почти никогда, строга была чрезвычайно, но однажды её «четверочник» поступил в институт иностранных языков без дополнительной подготовки.

Идти молча Ивану Ивановичу было неловко, а говорить было не о чем. Его неожиданная попутчица коварно затягивала паузу. Хотелось закурить, но взгляд англичанки, брошенный на сигареты, был так выразителен, что Иван Иванович живо спрятал их обратно.

– Вы давно работаете, не могли бы вы рекомендовать мне кого-то из старшеклассников, для работы в совете школы? – вопрос был неумный, и лучше бы Иван Иванович промолчал.

– Вам нужен мой совет?! – удивилась англичанка. – Что ж, пожалуйста! Не отвлекайте детей на посторонние дела, в школе ученики должны учиться, а не заниматься ерундой!

– Ну, а что я тогда буду делать? – Иван Иванович попытался перевести разговор в шутку, но англичанка компромиссов не признавала.

– Я считаю, что ваша должность в школе вообще не нужна! – отчеканила она.

Сам виноват, – в сердцах подумал Иван Иванович. – Нашел что спросить!