Индокитай: Пепел четырех войн (1939-1979 гг.)

Сразу после освобождения Сайгона 30 апреля 1975 года писатель Чан Хиеу Минь вошел в президентский дворец вместе с первыми бойцами Народно-освободительной армии. Танк Народной армии под номером 879 взломал чугунные ворота президентского дворца и остановился перед входом. В Белом зале в глубоких креслах, стоявших на огромном ковре ручной работы, на котором было выткано слово «тхо» – «долголетие», сидели 44 последних сайгонских министра, возглавляемых Зыонг Ван Минем. И Бонг, бывший южновьетнамский писатель, тоже Минь, стал свидетелем этого исторического момента, который он описал в очерке, напечатанном в газете «Ван нге» («Литература и искусство»), главным редактором которой он стал после победы и объединения страны.

«Генерал Зыонг Ван Минь, или Большой Минь, так называли его в западной печати, поднялся навстречу офицеру Народной армии и сказал: «С самого утра мы с нетерпением ждем вас, чтобы выполнить процедуру передачи власти». Офицер ответил ему: «Вся полнота власти перешла к восставшему народу. Прежней администрации больше не существует. Поэтому невозможно передать то, чего уже нет». Во всех ста залах и сорока подземельях дворца находились солдаты Народной армии»…

Рано утром мы с Бонгом шли по южновьетнамской столице на парад Победы. По центральным улицам Сайгона, громыхая, двигались танковые колонны, артиллерийские дивизионы, сжимая в руках автоматы, маршировали воины Народной армии и вчерашние партизаны. Я глядел в лица солдат и невольно вспоминал рассказ Нгуен Ван Бонга «Как я стал бойцом Народно-освободительной армии». Теперь бойцы эти достигли поставленной цели, завершили операцию «Хо Ши Мин», добились полного освобождения своей родины. Передо мной проходили герои очерков Бонга, его книги «Вот он, наш Сайгон!». Писатель наделил их честностью, романтичностью, мужеством, чистотою помыслов. Теперь они перед нами, но уже в Сайгоне…

От парламента улица Тызо-Катина устремлялась к небольшой площади с главным кафедральным собором, построенным еще в конце прошлого века. Отсюда до Дворца независимости, где свыше двух десятилетий властвовали марионеточные «президенты», всего несколько сот метров. Колючая проволока перед входом раздавлена гусеницами танков.

– Проход во Дворец только по специальным пропускам, – остановил нас солдат с автоматом наперевес.

Вечером, встретившись с Бонгом и получив специальное удостоверение, мы вновь отправились к президентскому дворцу.

– Ты знаешь, как в народе нарекли это здание? – спросил писатель. – «Дворцом вина и опавших листьев». Здесь заседали главные казнокрады и прочие предатели интересов народа. Диктатор Нго Динь Зьем решил превратить дворец в ультрасовременное здание. Оно должно было стать «символом нерушимой сайгонской буржуазной диктатуры». Но пока архитектор Нго Вьет Тху вынашивал проекты «нерушимого здания», был сброшен во время путча генералов первого ноября 1963 года и убит сам диктатор Зьем. Но дворец все-таки построили и открыли в феврале 1966 года. Девятнадцать месяцев спустя президентское кресло занял Нгуен Ван Тхиеу, получивший прозвище «сморчка в брюках галифе, набитых долларами». От этого у галифе большие карманы. У тебя есть кусочек галифе? – острил Бонг, смеялся и добавлял: – У меня нет и лоскутка…

Этот «сморчок» Тхиеу появился на свет по традиционному Лунному календарю в год Крысы, – улыбнулся Бонг. – Тысяча девятьсот семьдесят пятый год – не символично ли! – был годом Кошки. И Кошка покончила с Крысой. Уже в марте и начале апреля, в ходе всеобщего народного восстания и наступления патриотов, стал рушиться военно-административный аппарат Сайгона. Один за другим реакционеры оставляли города, в паническом бегстве устремлялись они в дельту Меконга. Последняя ставка делалась на Сайгон. Но сгрудившаяся здесь армия, хотя и насчитывала сотни тысяч солдат и офицеров, уже не представляла боевой силы. Заговоры вспыхивали даже против самого «сморчка-президента».

8 апреля 1975 года сайгонский летчик с базы Бьенхоа поднял в воздух «Фантом Ф-5» и в 8 часов 30 минут пытался бомбить резиденцию Тхиеу – Дворец независимости, расположенный в первом сайгонском округе на площади 12 гектаров.

Этот район города всегда считался самым фешенебельным. Здесь располагались основные министерства, дипломатический квартал. Утром 8 апреля чиновники и западные дипломаты стали свидетелями оглушительного взрыва. Черные клубы дыма окутали дворец. Это покушение на Тхиеу стало четвертым по счету за конец марта – начало апреля 1975 года. Телефонная связь с президентским дворцом была прервана. Только через полчаса после налета полицейская машина марки «додж», на которой был установлен громкоговоритель, пронеслась по центральным улицам южновьетнамской столицы и диктор сообщил, что Тхиеу жив.