Indrik_2011_Yugoslaviya

В конце августа 1915 г. Барац впервые прибыл в Швейцарию и провел переговоры с членами Комитета. Он подчеркнул, что Партия права А. Старчевича считает абсолютно необходимым рассчитаться с Австро-Венгрией и обратить симпатии к Сербии. Тогда же Барац выразил позицию хорватского католического духовенства: по его словам, «кроме нескольких иезуитов, которые сами не являются хорватами, все хорватское духовенство мыслит национально». Он особо отметил, что «прогрессивные» представители католического клира объединились и с помощью загребского священника С. Риттига влияют на архиепископа в национальном направлении¹⁰⁷.

Затем на встрече с главой сербского пресс-бюро Б. Марковичем Барац выдвинул два требования, «важных для хорватского народа»: коронация Петра Карагеоргиевича в Загребе как хорватского короля, второе - «увеличение значимости хорватского бана назначением его из числа королевской династии с титулом „прорекс“ и всеми соответствующими прерогативами». По вопросу внутреннего устройства будущего государства Барац требовал возможности создания в нем наряду с единым центральным парламентом областных саборов и областных правительств. Маркович, напротив, высказался за «широкую компетенцию центрального парламента с тем, чтобы у государства была широкая унитарная база». Тем не менее, из этой беседы Барац вынес убеждение, что «сербы в новом государстве не будут стремиться к доминированию», «все спорные вопросы будут решаться на основе договоренностей», а «государство будет устроено на федеративных принципах, в нем будет уважаться хорватская традиция», «хорватский суверенитет и право на самоопределение»¹⁰⁸.

На завершающем этапе Первой мировой войны судьбу югославянской идеи решали три фактора: сербское правительство на Корфу, Югославянский комитет в Лондоне и Югославянский клуб австрийского парламента в Вене.

Первое заседание имперского парламента в Вене в период войны состоялось в конце мая 1917 г. Всего число югославянских депутатов в венском парламенте составляло 37 человек, из них 23 были словенцы, 12 хорватов и 2 серба. Депутаты Далмации, Истрии и словенских земель, сразу после прибытия в Вену для участия в работе первого заседания, основали Югославянский клуб. 30 мая 1917 г. этот клуб обнародовал документ, известный под названием Майская декларация Югославянского клуба. В декларации указывалось, что «нижеподписавшиеся народные представители, объединившиеся в Югославянском клубе заявляют, на основании принципа национальностей и хорватского государственного права, о своем стремлении к объединению всех земель в монархии, населенных словенцами, хорватами и сербами в единое самостоятельное, свободное от господства любых иностранных народов и основанное на демократических принципах государственное образование под скипетром Габсбургско-Лотарингской династии»¹⁰⁹. Декларацию подписали: А. Корошец, М. Лагиня, К. Верстовшек, В. Спичич, О. Рибарж,

В. Равнихар, Е. Ларц, И. Продан, Й. Гостинчар, М. Бречич, Й. Погачник, Л. Погачник, М. Чингрия, А. Грегорчич, Я. Крек, Ф. Янкович, И. Шуштершич, А. Дулибич, Й. Биян-кини, А. Трешич-Павлович, Ф. Демсар, Й. Перич, Й. Смодлака, Ф. Яклич и др.

Еще не так давно многие ученые расценивали Майскую декларацию как качественно новую ступень в борьбе за решение национального вопроса югославянских народов Австро-Венгрии, подчеркивая, что «она преодолела прежнюю великохорватскую концепцию и своей югославянской программой на базе триализма ставила под вопрос всю дуалистическую организацию монархии». Поэтому в условиях 1917 г. Майская декларация, якобы, означала крупный вклад в идею югославянского объединения и являла собой начало движения, завершившегося созданием Государства СХС 29 октября 1918 г.¹¹⁰ Считалось, что для большинства подписавших Майскую декларацию формула «под скипетром Габсбургско-Лотарингской династии» оставалась «только фразой, не наполненной конкретным политическим содержанием и использовавшейся для агитации широких масс населения, так, чтобы избежать преследования властей» (к этой группе относились священники В. Спинчич, Ю. Бьянкини, политики О. Рибар, В. Равнихар, Й. Смодлака)¹¹¹.

Однако Майская декларация, по сути, предусматривала растворение сербского населения в составе хорвато-словенского католического объединения. Статус православной церкви и сербского народа при объединении католических народов в рамках Австро-Венгрии в декларации не оговаривался, принцип равенства народов и вероисповеданий не упоминался. Не случайно лидер Партии права А. Павелич назвал Майскую декларацию «победой хорватской государственной идеи с точки зрения восстановления древнего хорватского государства на территории от Сочи до Беляка, Дрины и Земуна на востоке» в противовес «югославянству, которое является лишь сном, грезой, фантазией»¹¹².