Индукция страсти

– Я и Ларк появились практически в одно и то же время, с разницей в несколько месяцев. Нейсон предпочитает видеть боль, сам причинять её, как это было с Молли, и с матерью. Только во второй раз он уже предохранялся, когда в первый ещё полностью не осознавал своих предпочтений. Мать забеременела, а Нейсон только недавно женился по приказу своих родителей. И он заставил отца в шестнадцать лет взять в жёны мою мать, чтобы его ребёнок остался в семье. Два мальчика, и только мне передалось его логическое мышление, как и чудовище, которое он прятал внутри себя. Мать была ещё совсем девчонкой, и это могло крайне плохо сказаться на статусе всего рода Расселов. Возможно, бабушка и дедушка знали об этом, точно знали, поэтому убедили родителей матери отдать дочь им. Она из небогатой семьи и была вынуждена выйти замуж за брата того, кто её изнасиловал. Но к великому разочарованию Нейсона, матери это понравилось. Их связь продолжается и сейчас тоже. Несчастный случай с личным самолётом, и не стало тех, кто мог бы контролировать Нейсона. Он взял всё в свои руки, когда понял, что Ларк никогда не станет тем, кого он хотел бы иметь в сыновьях. Остался я. И он сделал со мной то, что позволило ему укрепить своё положение в парламенте, и в семье нагнать страх на всех родственников. Но Таддеус проговорился, и за это его отстранили, – отворачиваюсь от этого отвратительного отражения в зеркале и встречаюсь с синими понимающими глазами. Мне плохо. Сейчас я хочу быть обычным человеком, который не является марионеткой, чётко выполняющей приказы. Быть просто преданным мужчиной, не осознающим ранее, как больно бывает внутри, что у него в груди есть сердце, и оно выплёвывает ядовитую кровь родства с самым страшным детским кошмаром.

– Ох, Эйс, ты мог бы понять это раньше, но ничего страшного, тогда ты просто не был готов. Сейчас ты знаешь о том, для чего Нейсон всегда тебя держит рядом. Он боится тебя. Боится той силы, которую ты скрываешь внутри себя. Любой ребёнок обладает ещё большим, чем его родитель. Так заложено природой, и ты тот, кто может остановить его. Он не убьёт тебя, ведь ты его сын, его оружие, его будущее. Ты самый интересный человек, которого я встречала в жизни, психопат. Ты уникален, потому что у тебя есть то, чего лишён Нейсон, – мягко шепчет Бланш, лаская мою щёку ладонью. Она опускается ниже, и я слежу за тем, как останавливается на груди.

– Сердце. Ты имеешь то, чего никогда не было у твоего биологического отца. Ты умеешь быть любым, как и чувствовать. Эта особенность делает тебя намного сильнее Нейсона.

– Это выглядит как признание в любви, Бланш, – усмехаюсь я. Её губы растягиваются в улыбке, и она выпрямляется.

– Скорее, нечто иное, но ты и этого пока не видишь. Я знаю, что тебе больно. Тебя всю жизнь предавали и заставляли быть убийцей, чтобы иметь власть над тобой. Да, ты хочешь скрыть это, даже поехидничать, но меня обмануть очень сложно. Я рада, что теперь ты знаешь об этом. Вернёмся к ужину? – Она отходит от меня на шаг, и я киваю ей.

Мне бы уехать, чтобы пережить всё одному, ведь в моей голове теперь многое встаёт на свои места. Странные взгляды матери, опасения, резкая смена поведения Таддеуса, его покорность и постоянное пребывание рядом с Нейсоном. Жаль, что родителей нельзя выбирать, я бы стал сиротой, чтобы никогда не знать, что такое живое унижение.

– Ты могла бы сказать мне всё это раньше, – укоряю Бланш, поднимаясь с пуфика.

– Могла, но ведь это не было бы так захватывающе. Страсть. Тайны. Убийства. Страх. Подчинение. Возбуждение. Приказы. Твои перемены. Разве могла я лишить тебя всего этого? – Со смехом отвечает она.

– Ты больная, – качаю головой и сажусь на стул.

– Не могу отрицать, Эйс. Никто в здравом уме не пошёл бы в логово с гиенами. Никто, кроме сумасшедшей.

– Для чего тебе это? Зачем ты появилась в Лондоне, и по какой причине хочешь видеть меня союзником? В чём? Каково задание? – Интересуюсь я.

– Ещё слишком рано, Эйс. Не требуй ответов прямо сейчас, я не скажу тебе. Пока не узнаешь всё, я не позволю тебе понять, как ты связан с будущими событиями.

– Что ещё предстоит мне узнать?

– Самого себя. Теперь я ничего не буду делать, события начнут развиваться в той последовательности, в которой и должны. Но когда-нибудь наступит время, и тебе придётся выбрать чью-то сторону.

– Я уже её выбрал, – напоминаю ей.

– О, нет, твои мысли будут меняться, воздействие на твой разум станет ещё сильнее. Сторона, где ты предпочитаешь наблюдать, исчезнет и появится другая. Действие. Ты или позволишь всему свершиться, поддавшись многолетнему давлению и власти над твоим сознанием, или найдёшь наиболее комфортную сторону, где сможешь признать, что быть человеком не так уж и плохо, – усмехаясь, Бланш подхватывает мою тарелку и кусает там же, где остались мои зубы.

– И как долго мне ждать? – Интересуюсь я, наблюдая, как по её телу проносится дрожь от остроты тако.