Индукция страсти

– Верно, придут. Но, только увидев их лица, я смогу что-то придумать. А сейчас у меня нет возможности планировать. Я должен полностью довериться интуиции и своему умению замечать нюансы, не позволив страху завладеть мной, когда я увижу там Молли и Бланш. Я готовлюсь, Гамильтон, сейчас пытаюсь справиться с паникой и страхом потерять их. Для сестры у меня есть варианты обмена, а вот для Бланш… ни одного. И она всё знает, она уже мертва внутри, поэтому всем видом старается не показать Молли, что ей грозит. Они почувствуют нелепую игру, так что сестра переживёт это по-настоящему, – тяжело вздыхая, наблюдаю, как капли дождя, сливаясь, катятся по стеклу. Это связь, всё в этом мире связано, даже капли. Они стремятся друг к другу, чтобы найти хоть маленькую долю тепла, но, ничего не получив, смываются следующим потоком жертв.

– Вы обдумывали вариант, в котором её не оставят в живых. Продемонстрируют вам наглядно, насколько хладнокровно они могут убивать, и ведь в Ордене состоит Таддеус, а она его дочь, – разумно замечает Гамильтон.

– В том-то и дело, что там чтутся не кровные узы, а только идея. Такие люди, как они, те же самые террористические группировки считающие, что делают всё верно. Ни разговоры, ни мольбы, ни опасения, ни угрозы не повлияют на их разумы. Они уже рождены такими и несут свои мысли в массы. Единственный выход прекратить безумство – ликвидировать всех.

– Даже Уилсона? Ведь по заверениям мисс Фокс, он уже давно настроен против них.

– К сожалению, влияние Ордена не исчезнет бесследно. Когда-нибудь эта идея снова возродится на генетическом уровне. Но убить всех сразу я смогу только один, когда стану главным среди них. А я уверен, что они только этого и ждут. По моим подсчётам, там все мужчины от сорока восьми до шестидесяти трёх лет. Старая закалка, никаких новых идей и мыслей, они не меняли состав более десяти лет, поэтому Нейсон и приказал убить двоих, чтобы освободить место для следующих. Оттуда нет пути назад, если только «назад» не означает «смерть». Тридцать пять человек во главе и ещё сотни марионеток в одном городе могут навсегда уничтожить историю, изменив её на безумную кровавую бойню за власть. В мире и так полно военных конфликтов, а они начнут ещё более жестокую расправу над другими. Ты свободен, Гамильтон, я бы не желал тебя видеть здесь. Если у меня ничего не получится, и я не смогу выбраться из того, что они со мной сделают, то приказываю тебе убить меня, чтобы мой род навсегда на мне же и закончился. Обещай мне, что сделаешь это.

– Но, сэр…

– Обещай, Гамильтон, я не хочу быть тем, кто творит страшное в и без того чудовищно жестоком мире. Не желаю быть рабом, я родился свободным, и таким же хочу умереть. Я могу отдать им всё, если потеряю её. Она готова идти на жертвы ради правосудия и ликвидации тайной секты, на которую я работаю всю свою жизнь. Боюсь, что я уже потерял её, а точнее, она никогда не была моей. Как оказалось, чтобы желать за что-то бороться, необходима существенная цель. Молли, как я того ни хотел, не является ей. И я понимаю, насколько это отвратительно, но сестру у меня будет шанс спасти, а вот эту женщину… она не даст мне этого сделать, потому что я ошибся в её чувствах. Она все их растратила на возможность добраться до меня и вернуть мне то, что я однажды ей показал. Самого себя. Я хочу сейчас услышать обещание, Гамильтон. Ты можешь обмануть меня в эту минуту, но пусть твоя рука не дрогнет, когда я буду на той стороне. Прошу тебя, сделай мне одолжение, – поворачиваюсь к мужчине и вижу в нём сейчас того самого солдата, готового исполнить приказ.

Он кивает мне и, хотя не в силах произнести вслух согласие, понимая, во что я превращу страну, если буду руководствоваться чужими идеями.

– Благодарю тебя за время, которое мы провели бок о бок. Оставь меня, – опускаюсь в кресло, стоящее за столом, и смотрю снова на план города.

– Я буду здесь, сэр. Если вам что-то понадобится, то я буду охранять дом, – он выходит из моей спальни, и я могу погрузиться в свои воспоминания.