Индустриализация (СИ)

Автостроевец Соловьев учится на стареньком Форде. Это та самая модель, которую называют «негритянской машиной». Однажды мы встретили Соловьева. Он едет по широкой гладкой дороге, возвращаясь из Детройта. От Детройта до Дирборна 14 миль. Соловьев начал свой пробег в 9 часов утра, а сейчас около 2 часов дня. Капот радиатора открыт, и «Форд» гремит на весь поселок. Из радиатора валит пар как из хорошего тульского самовара. Соловьев сидит в машине потный, взъерошенный и красный, будто и в самом деле выпил целый самовар чая. Мы окружаем его и расспрашиваем, откуда это облако пара. Соловьев говорит, что радиатор «немножко» греется.

Вскоре мы устанавливаем действительную причину происшествия. Весь путь от Дирборна до Детройта и обратно Соловьев проделал на второй скорости. Он говорит, что ездит второй день - вчера он учился ездить на первой скорости, сегодня на второй. Мы буквально падаем с ног от смеха».

Но при всей легкости текста перед нами что угодно, только не тревел-блоги с приколами. Это записки людей, которых отправила учиться за золото полуголодная и нищая страна. И которым по возвращению придется решать задачи, масштабности которых позавидовал бы и Геракл.

И это очень чувствуется.

Именно поэтому 80% текста – про заводы, про чертежи и про рациональное обустройство производства.

Эти люди точно знали, что живут в лучшей в мире стране, и именно поэтому могли себе позволить отдать должное Америке. Все равно же мы сделаем у себя сначала также, а потом намного лучше. Поэтому Шейнман не побоялся подытоживая, «лить воду на чужую мельницу»:

«В Горной академии почти каждому из нас приходилось кроме учения работать. Сверх того, многие имели колоссальную общественную нагрузку. Приходилось работать в десятках разных комиссий. Все это не позволяло нормально учиться. Занимались напором. К началу зачетной сессии садились на месяц и «зудили» днем и ночью. Чертили иногда по двадцать часов подряд.

Каждый год я бывал на практике. Бывал на Ревдинском, на Надеждинском, Сормовском, Тульском заводах, знакомился с московским заводом «Серп и молот». Однако эта практика мало подготовляла для работы на таком заводе, как Сталинградский тракторный.

Я даже не могу представить себе, что делал бы сейчас в цехе, если бы не побывал в Америке. Каждый раз, когда я сталкиваюсь с каким-нибудь технологическим вопросом, я должен в поисках ответа на него обращаться к тому, что мне дала американская практика».

На этом мы, пожалуй, остановимся, хотя именно по зарубежным поездкам информации мои герои оставили очень много, про родные бы заводы столько писали.

Мне кажется, уже понятно, как готовили выпускников Московской горной академии к выполнению той практически невозможной задачи, которую именно им предстояло решить.

Осталось понять – в чем же конкретно заключалась эта задача, что им предстояло сделать в индустриализацию и почему делать пришлось именно это. Последний вопрос можно сформулировать и иначе: «Почему индустриализация в Советском Союзе проходила именно так, как она проходила?».

Вопрос на самом деле нетривиальный и очень дискуссионный.