Индустриализация страны. Книга шестая

— Здравствуйте, дяденька, спасибо, что взяли нас на работу, только нам ничего не поручают, только кормят. Это, конечно, хорошо, но раз я обещал, то обещание нужно выполнять, так папка всегда говорил.

Я осмотрел детей, вид их за несколько дней стал значительно лучше, но ещё они были очень слабы.

— Похвально, что ты держишься за своё слово и готов его выполнить. Хороший у тебя отец был, раз самому важному в жизни успел научить. А чтобы работу мою выполнить, много учиться надо, так как работа очень сложная, не образованный её выполнить не сможет. Так готовы учиться?

— Если надо для работы, то готовы, только мы и читать не умеем, — ответил старший.

— А как твоего отца звали?

— Игорем в деревне называли.

— А не Дорофеев ли он сын был?

— Дорофеев, а дяденька откуда знаете?

— Так он письмо мне прислал, искал я вас, да не думал, что сами ко мне придёте, — сказал я, и достав из стола письмо с прошением об отставке, одного из моих охранников, я протянул его Иванке.

Тот взял письмо и открыв уставился на мелкий корявый почерк.

— Просил отец твой приглядеть за вами и пристроить к делу, да вот и сам ты на работу согласился наняться, так что будите теперь при мне.

— А откуда мой отец знает вас? Вы большой начальник, наверное.

— Так я обо всех своих товарищах знаю. Кто у меня служит или служил, под моей заботой и опекой находится. Как и крестьяне и другие служащие, но это ты после узнаешь. Ты письмо то передай обратно, дорого оно мне, как читать научишься, я тебе его отдам, не бойся не пропадёт, — сказал я.

— Так мы теперь в поезде жить будем?

— Почему в поезде? Везде жить будем, где нас примут. Да ты не переживай, голодать больше не придётся. А знаешь, что мы подумали с моей супругой, давайте мы вас, к себе в семью примем, будем вам вместо папы и мамы. У нас пока детей нет, а у вас родителей нет, вот и поможем друг другу, — сказал я, внимательно наблюдая за реакцией детей.

— А не бросите нас, дяденька? — пристально глядя на меня, спросил старший.

— Слово даю, что не брошу и воспитаю как своих собственных детей, а я своё слово всегда держу, у кого хочешь спроси. Да и называть меня можешь отцом, а супругу мою мамой, если вам нетрудно.

— Мама? — спросил младший, второй рукой державшийся за подол платья Елены.

— Мама, сынок, мама, — проговорила Елена, присев перед младшим на корточки.

— Мама! Мама! Мамочка, я же говорил тебе, говорил, а ты не верил, прокричал Сеня, и бросившись на шею Елене, разревелся.

— Но ведь… — попытался возразить старший.

Но я прервал его, приложив палец к губам. И подозвав к себе, наклонился к нему и шёпотом сказал,

— Пусть она будет для него настоящей мамой, ему это очень нужно, а про вашу настоящую мать мы не забудем, но прошу, если нетрудно называй нас мамой и папой, ради брата. Ему так легче будет.

— Хорошо, папа, — сказал он и в уголках его глаз заблестели слёзы.

— Вот и хорошо, сын, — сказал я и обнял на несколько секунд, — Пойдёмте завтракать.

За завтраком дети с удивлением смотрели на столовые приборы и боялись к ним прикоснуться, но Елена очень быстро нашла с ними общий язык, не заставляя ничего учить, а попросила просто повторять за ней по возможности.

Завтрак прошёл немного сумбурно, но по-семейному. Во время завтрака к нам заглянул князь, но увидев, что мы кушаем, не стал беспокоить, а через пять минут поезд тронулся, и мы отправились в Тулу.

Когда я пришёл в свой кабинет, то там меня ждал с докладом князь,

— Ваше Высочество, бомбу обезвредили, по дороге нашли ещё одну и засевшего террориста, его удалось взять живым, да он практически сам сдался, его допрашивают. Говорит, что он беглый каторжник, долго скрывался, но его нашли крестьяне и сдали местному помещику, у которого он полгода сидел в подвале. А на днях ему предложили работу, взорвать поезд, а за это обещали паспорт и пять тысяч рублей золотом. Только он не поверил, что его после этого отпустят, вот и сдался сам и разминировать помог, просит только не убивать его.

К помещику я уже отправил людей, для расследования дела из Москвы приедет следователь, по особо важным делам, он докопается до сути.

— Виктор Сергеевич, вот вам письмо, по его аналогу. Внешней стилистике и по внешнему виду, нужно сделать такое же. В письме, почерком отца детей, а если он не умел писать, то почерком, того к кому он мог обратиться. Должно быть написано, что он просит меня взять заботу о его детях на себя, если с ним, что случится. Придумайте там как нужно сами, чтобы было похоже на него. Потом принесите мне, мальчик письмо видел, но читать не умеет, пусть думают, что их отец позаботился о них.

— Сделаем, но ведь если они в будущем узнают, то нехорошо обманывать сирот, — проговорил князь.