Иней и серебро

К счастью, в городе нет лично моих близких знакомых, зато знакомых моей семьи предостаточно… Всё, пора запретить себе думать о прошлом — его больше нет. Думать о будущем тоже бессмысленно, потому что я не распоряжаюсь своей жизнью вообще.

Уже на подъезде к пункту назначеңия моему спутнику позвонил милорд Морни. Одхан слушал его с интересом, бросив непоңятную мне фразу:

— … и что, никакого «madfall»?

Прим. авт.: madfall — «ящерка», валлийск. История с этим словечком и его нетрадиционным использованием Тёмными эльфийками описана в «Алмазе Светлых».

Поблагодарив милорда Морни за информацию, Одхан обратился ко мне:

— Фальшивая горничная в «Новотеле» — приметная особа. Два небольших срока за драки в ночных клубах, один недоказанный эпизод об участии в ограблении. Найти-то её нашли, но выяснить подробности уже не получится. Передозировка наркотиков, причём явно со следами насилия.

Я непроизвольно вздрогнула, и это движение не укрылось от пристального взгляда янтарных глаз.

— Я не знаю, кто за вами охотится, Мирна. Пока сложно строить предположения. Больше похоже на некий криминальный след, нежели на последствия предыдущих событий… Скажите, во время вашего совместного пребывания в Лондоне у лорда Γлоудейла были какие-то встречи в вашем присутствии?

— В моём — нет. Но один раз он оставлял меня в Сент-Джеймсском парке, чтобы отлучиться по делам.

— Я сообщу об этом нашему общему знакомому. Ему прибавится работы, но, думаю, не впервой. На всякий случай… не удаляйтесь от меня на перроне, пока не придёт служебная машина.

Видя, как милорд Кенхельм расстёгивает пиджак, я с замиранием сердца поняла, что таким образом он облегчает себе доступ к оружию.

Замедливший ход экспресс остановился. Снаружи полыхал закат последнего дня сентября. Стюард с улыбкой помог вынести наши чемоданы, Одхан шёл впереди и на выходе из вагона подал мне руку, не забывая посматривать по сторонам.

— Нас встречают, всё нормально. — Произнёс он, указывая на тонированную чёрную «Ауди» в парковочной зоне за полосой перрона.

Оттуда вышел Светлый эльф и издалека помахал рукой.

Я с облегчением шагнула вперёд, сделав выводы, что стрельбы или чего-то подобного не предвидится, как вдруг…

…чувствуя предательскую слабость в ногах, и выпустив руку спутника, я задохнулась от нехватки воздуха и начала медленно оседать на гладкий мрамор перрона прямо у входа в вагон.

* * *

С моих губ против воли сорвался невнятный и бессвязный лепет:

— Пожалуйста… я сделаю всё, что вы скажете… только выпустите меня отсюда…только скажите, где Меллан и что с ним… пожалуйста…

Нет, я не была ранена.

Сейчас я видела вокруг себя только стальные прутья клетки, и лицо Энны Авейон. Я знала, что она мертва, но ничего не смогла с собой поделать.

Причина моего странного для окружающих поведения подошла к дверям вагона с левой стороны, мило щебеча. Целых две причины: две Тёмные эльфийки, совсем молодые, насколько можно судить по цвету их кожи. Студентки или туристки, с изумлением взирающие на Светлую эльфийку, отпрянувшую от них, как от драконовой тени. Немедленно отреагировал милорд Одхан, успевший меня подхватить и не дать позорно сесть наземь.

— Мирна! — С беспокойством спросил он. — Что такое?..

— Вам помочь? — Глубоким нежным голосом пропела одна из дроу.

— Нет! Спасибо!

Не знаю, что она обо мне подумала. Этот непередаваемый тембр женского голоса, свойственный Тёмным эльфийкам, не пробудил во мне ничего, кроме ужаса и ненависти.

— Всё в порядке, дамы. Благодарю вас. — Повернулся Одхан к эльфийкам.

Между тем, его взгляд не был расслабленным или равнодушным. Когда Тёмные вошли в вагон, милорд Кенхельм быстро кивнул в их сторону:

— Знакомые лица?

— Нет-нет-нет… — продолжала лепетать я. — Вы не поңимаете… я боюсь их всех.

— Идёмте к машине. Возьмите меня под руку.

Я подчинилась, чувствуя, что по спине под шёлковой блузкой стекают струйки пота.

— Представьте себе, я понимаю вас, Мирна. В Ирландии я видел достаточно, чтобы составить впечатление о многих Тёмных эльфийках и разделить мнение некоторых мужчин-дроу, заказывающих для будущей невесты эльфийские браслеты, как само собой разумеющееся — чтобы держать её под контролем, когда будет нужно. Я могу только догадываться, что вы пережили… Но жизнь продолжается, и могу вам обещать — никто из них до вас не доберётся.

Видя, что бледность с моего лица уходить не торопится, милорд Кенхельм остановился, развернул меня лицом к себе и очень осторожно приподнял мой подбородок пальцем:

— Всё позади. В качестве лекарства могу устроить вас в детсқий сад диаспоры дроу. Будете гонять их детишек и получите огромное удовлетворение, раздавая шлепки!

Невольно я рассмеялась, представив себе соответствующую картину.