Иней поздним летом

Светочка была, есть и всегда будет светлым лучиком. Но три человека рядом с ней оказались плохими учениками. Димка как был эгоистом, так и остался. При первой же возможности он ушел из дома и редко бывает в гостях, ограничиваясь звонками, или, как сегодня, смсками с забавными значками вместо эмоций. С сестрой и вовсе не разговаривает. Он слишком занят собой, и в его жизни нет места Свете.

Инна успокаивала себя тем, что со временем отношения между детьми станут теплее. Она ведь тоже не была раньше близка с сестрой, зато теперь ежедневный звонок – пусть только обменяться парой слов – стал необходим ей, как завтрак.

Вадим как ревновал к детям, так и продолжал ревновать.

В этом глупом чувстве Инна снова винила себя. Своим первым криком дочка заявила права на сердце матери, в котором уже был Дима, и там почти не осталось места для Вадима. То, что объединяло супругов несколько месяцев, было миражом, коротким, хоть и ярким, видением.

Когда из несоответствий и недостатка чувств (с одной стороны) в молодой семье стали накапливаться разногласия, а из первых недомолвок выросло недоверие, когда повседневность сняла и так тонкий глянец с отношений супругов, Инна вспомнила Виктора. Как, встретив его, испугалась своих чувств, вернее, того, что они слишком напоминали ей о несуществующем человеке. Может это был ее шанс на счастье, которым Инна не воспользовалась? Зачем вспоминать? Жалеть о несостоявшихся отношениях слишком поздно.

– Иней! Ты куском льда скоро станешь! Пора растопить тебя горячим чаем, – в комнату зашла Варвара Евгеньевна из отдела кадров. В руках – телефон (куда без него), под мышкой – пачка печенья.

Гостья по-хозяйски огляделась и решительно направилась к шкафу, где на полке стоял электрический чайник. 

– Давай, вылезай из-за стола. А то примерзнешь к нему… – скомандовала она и посмотрела на Инну то ли грозно, то ли с заботой (губы улыбаются, а брови хмурятся, вот и разбери…) 

Она всегда такая, с детского сада. 

Варька – Генеральша, подруга со двора.

Дом, где росла Инна, строился для военных, и у многих ее друзей дедушки или папы были офицерами. Но всеми девчонками двора заправляла Варя, дочка учительницы английского. Учитель – это, наверное, тоже почти генерал?

Именно Варя решала, кому есть песочные пироги, а кому их лепить, с кем дружить, а с кем ссориться. Командный голос смешивался у нее с даром убеждения и закреплялся опытом. Варя была старше остальных девочек на два года – вполне достаточно для того, чтобы заработать неоспоримый авторитет среди подруг. 

В седьмом классе Генеральша вдруг постановила, что Инна станет ее близкой подругой, и так с тех пор и было. 

С годами к дружбе добавлялось все больше связующих звеньев: Инна подружилась с будущим мужем Вари, когда еще училась с ним в одной группе в университете, стала свидетельницей на их свадьбе, крестной мамой первенца. Теперь еще и сотрудницей Вари. 

Год назад, после затянувшегося на пятнадцать лет декретного отпуска, Генеральша решила, что ей требуется социальная адаптация к нормальным человеческим отношениям и потребовала срочно ее куда-нибудь устроить на работу. Не слишком трудную. Связанную с людьми. Инна с готовностью помогла.