Инфаркт

Григорий обернулся на долю секунды, увидев лежащую на асфальте Аню, всю в слезах, смотрящую ему вслед, и случайно споткнувшись собственной ногой об другую, повалился с дорожки, кубарем скатившись к реке. Остап прыгнул за ним следом, пытаясь не упасть, как вдруг сам застрял между двух сросшихся берёзок. А Гриша в свою очередь, докатившись до берега, плюхнувшись в воду всем свои передом, потерял сознание.

***

Протяжно длилось его видение. Толи это снилось ему, толи сама память вселенной открыло небольшую крупицу невиданного, но однажды случившегося. Помнится, Антон рассказывал об этом Григорию. Сам он тогда при всём при этом не присутствовал, но теперь видел это воочию.

Гриша будто бы прошёл сквозь дверь, ведущую в зал парикмахерской, застав там Антона, что аккуратно откручивал заднюю крышку своего триммера, и достав оттуда цилиндрическую батарейку-аккумулятор, поставил её на зарядку, и как ни в чём не бывало, вышел на улицу. Не прошло и минуты, как он вернулся, медленно пройдя рядом со своим рабочим местом. Из-под зарядного устройства начал струиться мелкий дым, и батарейка, как напружиненная, выскочила из своих тисков, с грохотом приземлившись за спиной Антона. Тот с ужасом оглянулся, вырвав вилку зарядки с корнем, и принялся судорожно размахивать дым, как вдруг к нему по полу подкатилась та самая батарейка, лёгонько стукнувшись об подошву его начищенных туфель. Антон с трепетом, но быстро схватил её, помчавшись на улицу, минуя лестницу четырёхступенчатыми прыжками, с таким встревоженным видом, будто держал в руках подожженный динамит, с сантиметровым запалом.

Гриша увидел весь этот ужас в глазах Антона. Точно такой же, что и сам испытывал всё последнее время — страх лишиться чего-то ценного, будь то здоровых пальцев, жизни, принципов.

Видение оборвалось, как только батарейка коснулась асфальта. Гриша открыл глаза. Он лежал в больничной палате. Тут же, как по команде, в неё зашли врач, Остап, Антон и Настя. Только лишь краем глаза увидев её улыбку, Гриша вскочил с подушки.

— Ты чего, ты чего? — успокаивающе спросил Остап.

— Лежите, лежите, лежите, — протараторил Врач.

— Как я здесь, что вообще… — задыхаясь от смятения, вопрошал Григорий.

А ребята лишь с недоумением, смотрели на него, ожидая, пока тот сам успокоиться, Наконец, спустя минуту, заговорил Антон:

— Ну и напугал же ты нас.

— Нас? В каком это смысле, вас? Что произошло?

— Как что? Ты разве не помнишь?

— Честно говоря, не уверен, — закусив губу, ответил он им.

— Ну как же, ты сидел на бортике фонтана, мы втроём гуляли, ты нас увидел, и хрясь, соскользнул назад, прямо в воду, — заявила Анастасия, так естественно и правдоподобно, что казалось, будто её подменили.

— Ну а мы что, подбежали, а от тебя уже только пузыри, да ноги из воды торчат, чуть не захлебнулся. Еле спасли, скажи спасибо Насте, если бы не она, то лежал бы ты уже в гробу, да с полными водой лёгкими, — пояснил Антоха, с задорной улыбкой, рассматривая всё также недоумевающего Григория.

— Искусственное… — прошептал Гриша, медленно и загадочно приложив ладонь к своим губам, — дыхание.

— Оно самое, так что с тебя должок, всё-таки девушка моя, а пришлось спасать тебя, — подметил Антон, крепко взяв её за руку, всё также неподдельно улыбаясь.

— Что же это? Куда я попал? — промямлил Гриша, не обращаясь к кому-то из них, а как бы произнося мысли вслух, — будто какое-то параллельное измерение.

— Чё? — спросила Настя, — чего ты там несёшь.

— Ничего… — ответил Гриша, как его взгляд застопорился на кулоне, красовавшемся над её грудью.

На золотой цепочке висела та самая батарейка, что когда-то чуть не погубила Антона.

— Это? — показал на неё пальцем Гриша.

— Да, она самая, как видишь, ещё пригодилась, кулон из неё сделал, — пояснил Антон.

— Кулон, чё за история? — удивлённо спросил его Остап.

— Да, потом расскажу, как чуть салон не спалил, и пальцев не лишился, а теперь вот, отличный подарок и память.

— И довольно оригинальный, — добавила Настя, переглянувшись с Гришей, смотрящего на неё с неумолимым подозрением.

— Чё он так на неё уставился? — спросил Остап Антона, на что тот лишь пожал плечами.

— Насть, — наконец, заговорил Григорий, — скажи мне, пожалуйста, вот что, как твои родители?

— Нормально, а что? — ответила она, разорвав последнюю ниточку Гришиной надежды, что тот ещё в реальности.

— А отец как?

— Хорошо, а почему ты спрашиваешь.

— Ты говорила, что у него проблемы с сердцем.

— Да, ну почему-то я не помню, чтобы говорила об этом именно тебе.

— Видимо как-то случайно услышал, главное, что он жив.

— А почему он должен быть мёртв, если ты упал в воду, и мы тебя спасли, а не ты его? — как-то неестественно, будто сев задом на кнопку, завелась она.

— Потому что это так! И это к лучшему! — объявил он им, закутавшись в одеяло.

***

— Ну, ладно, пойдём мы, — сказал Ося, посмотрев на часы, обнаружив, что они пробыли в палате уже больше сорока минут.

— Выздоравливай, — пожелал Грише Антон, пожав ему руку.

— Бывай, — простился с ним Ося.

— Пока, и сделай усы, — подав ладонь для хлопка, сморозила Настя.