Инфер 4

– Я – усмехнулся я – Все как в тумане, рваные куски сгнивших воспоминаний. Мы напоролись на его усиленную мутациями гвардию и нас отбросили. Вроде я изучал его биографию. Читал его размышления. Он был радикалом, что проповедовал необходимость редактуры нашего генома. Христес потратил миллиарды на исследования геномов. Разлился океан? Отрастим жабры! Или хотя бы научим свои тела обходиться без дыхания на пять-десять минут, что позволит нам вполне привольно жить на мелководьях – где так же можно построить города смешанного типа с воздушными и водными атмосферами. Он предлагал изменить нашу кожу, что мы легко выдерживали кислотные и щелочные дожди, а заодно изменить печень, желудок и прочую требуху, что напичканные токсинами овощи и фрукты не причиняли нам вреда – как и ядовитая вода.

– Потом ты вернулся за ним?

– Вернулся – кивнул я – Но что дальше – не помню. Хотя раз я жив…

– В тот раз проиграл он. Но почему он жив?

– Не знаю – повторил я – Не знаю… Но я помню, что он развил чью-то древнюю научную теорию о том, что, когда наши водные прародители покинули мировой океан, они, постепенно превращаясь в похожих хотя бы отдаленно на нас нынешних, тысячелетиями жили на богатых жратвой мелководьях, никуда от них, не уходя – хотя уже вполне могли бы. И что нам сейчас следует поступить точно так же – расселиться в прибрежной зоне. Встать буквально по соски в воде, приспособиться с помощью узконаправленных мутаций к суровым погодным условиям и начать жить, постепенно обживая более глубокие слои и медленно продолжая мутировать. При этом мы должны были жить без электронных устройств. Любая электроника – мерзость. Ибо именно она, вкупе с техническим прогрессом, привела к гибели планеты.

– А разве можно было разместить все миллиарды людей на побережьях? Места бы хватило? Пусть океан разлился, но… – уже давно слушавшая Джоранн была явно заинтересована.

– А хрен его знает – улыбнулся я, отвечая уже на вопрос заданный все слышавшей Джоранн.

– Раз электроника мерзость… Тогда он бы не стал создавать замену Камальдуле – она же… компьютер!

– Не создавать – качнул я головой – Нет. Думаю, они собирались не создать, а вырастить замену. Вы, детишки, наверное еще не поняли, но Камальдула… она уже мало чем отличается от нас. Не задумывались над этим? Она дышит, питается, сопливит, харкается, срет и медленно развивается. Она живой организм, который намертво сопряжен с электронными устройствами ввода-вывода.

– Все равно чужда нам…

– Да что ты? Глянь на меня – предложил я Ссаке – Я живой?

– Ну да!

– Но у меня нейрочип в башке и в других частях тела. Я воюю с помощью боевого экзоскелета. Общаюсь с системой с помощью микрофонов и экранов. А вспомни старые времена, Ссака. Что было у каждого гоблина? Если даже брать по минимуму.

– Ну… постоянный контакт с сетью, считай у большинства чипы в головах, импланты в глазах, в кончиках пальцев. Умные аптечки, прилепленные к коже. У многих вживленные медицинские мониторы, у других охрененные протезы, хотя с появлением запасных и даже выращиваемых по заказу мясных протезов это направление сдохло. Но оно было. Плюс у многих оставались доисторические смартфоны, ноутбуки, а кто-то вообще погружался в игровые виртуальные миры на целые месяцы и даже годы. Я уловила твою мысль, лид. Мы такие же если брать суть.

– Да – кивнул я – Мы намертво сопряженные с электронными устройствами ввода-вывода живые организмы. Мы все – Камальдула. И если Элрой Христес восстановил свои воспоминания, то он точно вспомнил и свою вторую по важности идею-фикс – миром не должны править машины, ибо если машинный искусственно созданный разум указывает сотворенным высшей силой божьим созданиям что делать…

– У него жопа от злости должна была полыхнуть.

– Но если он знал или ему кто подсказал, что Камальдула на самом деле вполне живой организм…

– Да.

– А какая первая по важности его идея-фикс?

– Он считал себя ниспосланным – оскалился я – Тем, кто пришел дабы спасти всех жителей планеты и твердой рукой направить их единственной верной дорогой. Он считал себя тем, кто пришел править, тем, кто несет в себя святой набор почти совершенных генов. Только что вспомнил цифру.

– Какую?

– Двести одиннадцать.

– И что это?

– Официальное количество зафиксированных в собранном на него досье его сыновей и дочерей.

– Охренеть! – округлила глаза Ссака – Нахрена ему столько?

– Погоди, командир – тряхнула головой Джоранн – То есть ты думаешь, что сын божий очнулся во Франциске II, как-то стряхнул с себя амнезию и, прикинув все плюсы и минусы, начал путь наверх, пока не стал Высшим с правом Голоса, а затем и сенатором, достигнув самой высокой из возможных позиций.

– Считай уткнулся носом в жопу Камальдулы.

– И напрягся, чтобы пододвинуть живую машину?

– Ага. Для него – идеальный расклад. Собственный немалый изолированный мирок плюс бессмертие. И послушная живая машина, что выполнит любой приказ. Идеально. А изоляцию от внешнего мира он на первое время бы только одобрил – он сурвер. А сурверы любят крепкие консервные банки.

– А ведь он считай гений… нет?