Инфер 8

Прыгнувшую Гадюку сложно заметить и почти невозможно остановить. Но если кому и удастся, то точно не закованному в доспехи средневековому рыцарю. Я пролетел над головами задних всадников за секунду. Выдвижным лезвием убив двоих, третьего я сдернул с лошади и уволок в кусты. Спустя еще несколько секунд послышались заполошные испуганные крики. Поздно опомнились. Ну да – я ведь подло с тыла зашел. Открыв забрало дергающегося в моей хватке пленного рыцаря, я вгляделся в расширенные глаза на молодом лице, после чего прикрыл забрало обратно и резко ударил стальным кулаком. Вмятый металл ушел глубоко в череп, брызнула кровь. А я, поднявшись, шагнул к ломящимся сквозь трещащие кусты вражеским воинам.

Как сука смешно…

Ведь мой боевой экзоскаф – это, по сути, последний потомок таких вот рыцарских доспехов далекого прошлого. В Гадюке воедино сошлись все военные защитные технологии, что взяли свое начало в темных веках кровавого прошлого. Мы начали совершенствовать свое оружие и броню с тех самых времен, как взяли в волосатые лапы камни, а на плечи накинули вонючие толстые шкуры…

Я хлопнул в ладоши вытянутыми руками. Шлем слишком поздно заметившего меня упырка с визгом смяло как консервную банку, вниз ударили струи мозгов и крови. Второго я убил таким же хлопком, следом ударив лезвием третьего, пронзив его насквозь – вместе с такой блестящей красивой кирасой. Четвертый силуэт заблеял и ломанулся прочь на четвереньках, бросив оружие.

– Тварь! Там адская тв-а-а-а-арь!

Я швырнул ему вслед брошенный топор. Лезвие содрало левый наплечник и улетело дальше, попутно глубоко взрезав плоть и кости. Захлебнувшись криком – а боль от такой раны страшна – крикун рухнул и затих в покрасневшей траве. Пятый рыцарь, огромный как Рэк, но неуклюжий как кабан в железе, налетел на мой пинок бронированной мошонкой и молча отлетел в сторону, повиснув на нижних сучьях. Гарантированный труп с разрывом не только яиц, но и большинства внутренних органов. Следующему я снес голову с плеч, хотя целил чуть выше. Огорчившись неудачей, присев на миг, я нанес горизонтальный удар и отпрыгнул. Два здоровяка недоуменно скрипнули шеями в попытке углядеть меня и… уронив мечи, упали в траву. Пара отрубленных в голенях ног осталась стоять благодаря железным сапогам. Новоиспеченные черви с воем бились в высокой колючей траве, а я уже бежал на свет… Выстрел… пуля с визгом отлетела от моей груди, а следующая прошла над левым плечом. Выскочив на дорогу, я убил стрелка с винтовкой и успел ударить почти наведенному на меня гранатомету. Выстрел ударил вверх и понесся к далеким фальшивым небесам, а сам гранатометчик в кожаном черном плаще лишился рук и куда-то побежал, исчезнув в кустах. Подпрыгнув, я убил еще двоих ударами лезвий, а на третьего с винтовкой приземлился всей массой, буквально ощутив как сломался его хребет. Стоя на трупе, я стряхнул с лезвий кровь и заревел на сгрудившихся рыцарей впереди, выведя динамики на полную мощность:

– Р-Р-Р-Р-Р-А-А-А-А-А!

Мой рев ударил в стальные фигуры как кегельный шар. Трое упали сами, четверых сбросили вставшие на дыбы лошади, еще нескольких обезумевшие животные понесли прочь. А остальные… они, роняя допотопное оружие, медленно пятились прочь.

Ну да…

Я понимал какой страх может вселить в сердца туземцев атакующая Ночная Гадюка. Весь в чужой крови, с красными лезвиями, ревущий, похожий на восставшего из ада демона, я вселял дикий ужас…

Убедившись, что та повозка, откуда, как я засек достали гранатомет, стоит в залитом кровью пустом пространстве, я коротко ударил кулаком и пробил дверцу стоящей рядом кареты насквозь. Дернул на себя и толстая дверца отлетела в сторону. Тройной выстрел наполнил карету едким дымом, а две попавшие пули оставили мелкие царапины на забрале. Третья пуля прошла мимо, когда я пригнулся и ударил обеими лезвиями, прошивая двоих из сидящих внутри насквозь. Дернув вверх, я вспорол их от яиц до горла, подправив их бьющиеся тела так, чтобы плещущая кровь щедро окатила третьего пассажира, что как раз выронил небольшой посеребренный револьвер.

Набрякшая от алой крови некогда белая вуаль сползла с ее лба и прикрыла часть лица до переносицы. За кровавой занавесью из вуали и капающей крови застыли перепуганные глаза той самой высокородной шлюхи, что любила трясти хлебалом и сиськами перед простолюдинами.

– Как ты, уродина? – хрипло поинтересовался я и по-прежнему выведенные на максимум динамики едва не разорвали ей барабанные перепонки.

– А… а… а…

– Поговорим – предложил я, задвигая левое лезвие.

Схватившись за рукоять винтовки с подствольником, я вскинул руку и всадил в чуть опомнившуюся толпу ушлепков – а ведь они были рыцарями – гранату. Троих убило. Последовавшая очередь раскидала еще пятерых, но остальные, словно растеряв страх и осатанев, пешими продолжили наступать, что-то кричать про славу и смелость…

– Я докрался… сука…

– Убери говно – буркнул я, смыкая стальные пальцы на волосах вконец обомлевшей девки и рывком выдергивая ее из кареты.