Инфер-9

Оглядевшись, я увидел ожесточенно совещающихся старших по каравану. Они стояли там впереди, вглядываясь в сумрак, и явно никак не могли прийти к одному и тому же варианту действий. При этом буквально гробящие нас одной своей неподвижностью задние машины продолжали оставаться сбитыми в кучу, лишая остальных возможности маневра. Водители все так же чесали в жопах, хотя некоторые все же начали прочухивать и вернулись в кабины, оттуда начав орать на остальных. Все же есть у них какая-то дельная выучка, но именно что выучка, а не дрессированность. Боец должен действовать на автомате – и действовать правильно. Сначала действовать, потом соображать. А эти…

– Надо валить отсюда, – заключил я.

– За дезертирство – смерть! – напыщенно заявил выпрямившийся во весь рост хреносос с дредами и каской.

– Вниз! – рявкнул я.

– Я тебе так скажу, Оди, – ты в боевом братстве, видать, мало что понимаешь! И…

Прилетевший сверху и сзади деревянный заостренный кол вошел ему в загривок, прошел его насквозь и вышел через горло.

Гоблин начал заваливаться на меня. Я заботливо придержал его упертым в грудь ботинком, оставляя щитом из дохлой плоти между мной и теми сраными метателями. Еще три копья ударили по металлу кабины фуры, следующие два угодили в гнездо: одно в пустоту, второе – в спину дохлого дредоносца. Рев усилился – хотя куда уже громче? – и на караван обрушился град из карстовых глыб и копий. Хотя там летело многое. Все зависит от дистанции и умения – даже небольшая заостренная щепка может наделать дел, если метать ее со звериной силой и гоблинским умением. Судя по воплям там внизу, замешкавшимся сильно не повезло. Чуть сместившись, я поймал глазами пару коренастых коротконогих силуэтов и всадил по паре пуль в каждый. Сместив ствол автомата, прикончил еще одну обезьяну и опять затих, не собираясь вставать и корчить из себя героя. Дав очередь, покрошил немало листьев и вроде как задел несколько косматых жоп. Едва сменил магазин, фура дернулась и начала сдавать назад.

Сколько времени у них ушло на принятие единственно верного решения?

Минут пять?

Это, сука, непростительно. Выбирать ведь было тупо не из чего. Соваться вперед нельзя – узкая дорога сдавлена с боков многовековыми деревьями и лианными паутинами, что там рвануло и не завалило ли путь – неизвестно, а мы не на боевой технике, а на шипастых драндулетах, тяжело груженых товаром. Вариант был только один – но до него додумывались целых пять минут, потеряв за это время немало бойцов.

Сдав задницей метров десять, фура с лязгом столкнулась с кем-то позади и остановилась. Выждав секунду и поняв, что наш водила по робости душевной торопиться не станет, я перекатился до края кунга, глянул вниз и как раз поймал момент, когда наружу высунулась испуганная усатая рожа. В эту харю я и рявкнул:

– НАЗАД!

Усач дернулся обратно, перекашивая рожу в протесте, но в металл рядом с ним ударил тяжелый кол, и этого хватило, чтобы грузовик снова ожил и боднул задом тормознутых упырков. Удар помог куда лучше любых переговоров по рации – вывернувшийся из-под нас фургон испуганной крысой отошел на обочину, показывая истыканные кольями изодранные шины. Тараканами полезшие из обреченной машины гоблины рванули к нам. Самые умные заметили мой короткий жест и нырнули под грузовик, где и остались под прикрытием его многотонной пятящейся туши. Другие полезли наверх и превратились в мишени для обезьяньих дротиков. Выхватив автомат из лапы почти долезшего и смертельно раненного уже на краю кунга гоблина, я дал длинную круговую очередь. Там вверху от нас во все стороны ломанулись темные вопящие силуэты, роняя в испуге колья и камни. Смертоносный дождь временно прекратился, и этой передышки хватило, чтобы убраться с территории ревунов, пересечь крытый бревенчатым настилом ручей и остановиться в месте, где дорога расширялась. Из-под фуры вылезли согнутые охранники, одного раненого тащили за руки и ноги, и я ощутил крохотную каплю уважения. Не бросили. Вытащили. А ведь могли и оставить в том фургоне – кто заметит в хаосе боя?

Следующие полчаса были более чем предсказуемо наполнены матерными криками, истерикой, стрельбой по вершине ближайшего к нам древесного гиганта, одной дешевой попыткой придурка схватить мачете и пойти мстить за убитого друга, прошедшего лишь десять шагов и остановившегося в тупом удивлении – а почему его никто не останавливает? Но всем было на него посрать – большинство сохранило здравый рассудок и было занято оказанием помощи раненым.