Инфер

– Там остались мои личные вещи… Воин не должен иметь привязанностей к бренным предметам, но я тоскую по старому точилу и тонкой книге неплохих танка.

– Хм…

– Все дальше милая страна,
Что я оставил…
Чем дальше, тем желаннее она,
И с завистью смотрю, как белая волна
Бежит назад к оставленному краю…

– Вытащим наших – вытащим и старое точило вместе с поэзией.

– Мы вернемся за ними в старый мир-опухоль, лид?

– Мы вернемся. – я оскалился сам себе внутри шлема экза. – Мы вернемся в тот сучий мир и вытащим наших.

– И Рэка?

– Вы долго будете продолжать меряться длиной ножей и членов?

– Грязный агрессивный алкаш, любящий закинуть шизой вперемешку с эльфийскими слезами…

– Ты прямо меня сейчас описал. – рассмеялся я, останавливаясь у невысокой и явно недавно сложенной каменной ограды.

Ну как каменной… на сооружение этого полутораметрового и незаконченного забора, огораживающего квадрат очищенной от растительности земли, прилегающей к стене периметра гигафабрики, пошел тот материал, что нашелся под ногами. Куски бетона с обрезанной арматурой, каменная облицовочная плитка, кирпич, природный камень, большие пористые серые блоки…

Однако ограда, хоть и сляпанная из всего, что было, была крепкой, и по ней не вилось ни единого зеленого побега. Подобное сооружение всегда вызовет уважение у понимающего гоблина. И сразу ясно, что тут трудились не просто усердно, а еще и со знанием дела – кладку делал специалист.

Тропа привела нас к очередному бетонному пятачку, обложенному светлыми камушками. По углам высокие клумбы с пышными красными цветами. Перед нами широкий проход. Перед стеной, с внешней стороны кладбища, тянется длинный, но узкий огород из трех чуть ли не бесконечных грядок. Тяжелые помидоры свисают с бережно подпертых и подвязанных кустов, синеют крупные баклажаны, а вон явно острый перец.

Да тут не кладбище, а обособленное от остальных отдельное крепкое хозяйство. Вон и небольшая овечья отара голов в пятнадцать, особняком передвигается десяток белых и черных коз, под их копытами путается стайка черных пыльных куриц, по ограде по-королевски вышагивает петух.

Остановившись, я отпустил волокушу и, не обращая никакого внимания на замерших у грядки трех гоблинов, внимательно огляделся, пытаясь понять.

Кладбище расположено на территории с запасом – в том смысле, что, при желании, его можно влегкую увеличить раз в пять, и еще место для огородов и хозяйственных построек останется. С одной стороны этот клочок земли отгораживает высокая стена фабричного периметра. И на ней имеется навес, причем с той, с внешней стороны, я даже отсюда вижу высокую П-образную стенку из каменных блоков и мешков с песком. Под навесом двое уже увидевших нас вооруженных винтовками гоблинов, к ним по приставной, но крепкой и явно закрепленной на постоянку лестнице карабкается еще один.

Со стороны, откуда пришли мы – карликовые джунгли, что тянутся чуть ли не километр. С двух других сторон полуразрушенные взрывами самоликвидации стены цехов с проваленными крышами.

Я все еще пытался понять.

Почему здесь? Почему было выбрано именно это место для кладбища Дескансо?

А в том, что это место было выбрано специально, я не сомневался. Как и в том, что выбирала не здешняя мягкотелая податливая система. Нет. Тут разумный гоблинский выбор, но никак не машинный.

Есть в этом месте что-то такое, что привлекло сюда того, кто отвечает за все это прекрасно налаженное хозяйство на самообеспечении.

– Рука, обнажённая по локоть.
Шорох чёрного кимоно.
В доме меч покидает подставку.

– Да не. – спокойно ответил я, продолжая оглядываться. – Я уже чую запах… и это запах не пролитой крови.

– Тогда чем же пахнет, командир?

– Янтарным самогоном, жареным мясом и разговорами. – проворчал я, делая шаг к проходу. – Я чую запах нимфы Копулы, владычицы подземного Борделя. Запах целеустремленности, домовитости и… стремления к власти. Да… это не Копула. – я задумчиво глянул на оборванцев-садовников, предпочитающих прикрыть яйца не шортами, а странными мешочками на тесемочках – Но похоже… похоже… И снова дыры в голове и теле…

Каппа промолчал, но повернулся к стене, указав пальцем на третьего гоблина, что взобрался на стену и улегся на нее, подтащив при этом к себе длинный тряпичный сверток. Этим же указующим пальцем Каппа и покачал, давая понять, что все видит и если вдруг что…

– Мои мальчики просто беспокоятся о мире… – успокаивающе улыбнулась остановившаяся на тропе фигуристая женщина с шикарной улыбкой, роскошными длинными волосами, в короткой пурпурной тунике, что открывала ее полные зрелые бедра.

Не Копула. Но вполне могла бы быть ее сестрой – по духу так уж точно.

Медленно проведя пальцем по отмеченному родинкой левому уголку губ, она еще раз улыбнулась, собрав у глаз лучики морщин: