Infernal

Остановился у входа в торговый центр, купив себе в палатке дорогой по столичным меркам хот-дог с кетчупом и острой корейской морковкой. Озираясь, как голодный пёс, на огни билбордов, я всматривался в лица спешащих дам. Некоторые из них опасливо оглядывались, а я посылал им скрытые мимические сигналы и почти всегда успешно старался угадать, кто из них никогда не испытывал на себе телесного мужского общения, кто давно скучал, кто прозябал в замужестве, а кто совсем ничего не хотел, удовлетворяя себя в ванной или вовсе посылая миру ледяную фригидность. От подобных женщин я привередливо отворачивался, ведь они обжигали меня холодностью и скукой.

Как в кадрах киноплёнки, мелькало много европеек. Кудрявые блондинки и брюнетки, стриженные под каре, как будто десант Старого Света высадился на острова, чтобы колонизировать всех узкоглазых аборигенов.

Внезапно сердце торкнуло, чуть не вырвавшись из груди.

Я увидел её, те самые черты, что хранились в глубине моих снов и запечатлелись на хранимой в портмоне фотографии.

Я наткнулся на неё.

Я увидел Лизу…

Отбрасывая все грани разумного, мой взгляд привлекла девушка в невесомом оранжевом платьице, бесстыдно похожая на потерянную любимую.

Я всё ещё верил в призраков, а призраки преследовали меня и здесь.

Это была она…

Выбросил хот-дог на мостовую и, рискуя быть пойманным за невежество и угрозу окружающей среде, как невоспитанный рашен мен, захламляющий не без этого грязный город, я побежал за призраком… Призрак удалялся в потустороннюю реальность, скрываясь за ближайшим углом.

Я перебежал дорогу на красный свет, отпрыгивая от предупреждающих гудков. Японцы останавливались, а некоторые особо впечатлительные зеваки фотографировали мои скачки и удачные извороты. Ни одна машина меня так и не сбила, и я заслужил аплодисменты группы скучающих туристов с цифровиками. Вечная национальная особенность – фотографировать всё, что ни попадя, а я как раз оказался примечательным экземпляром, словно редкий вид в тропичесикх зарослях или музейный экспонат в рубрике «наследие эволюции». Человек неразумный – хомо сапиенс. Вольный перевод в японских иероглифах.

Мне плевать.

Продолжаю бег с препятствиями, чтоб остановить мгновение и догнать исчезающий призрак Лизы. Врываюсь за угол – впереди единственный коридор, и где-то там за ним скрывается моя сбежавшая мечта. Рвусь туда, перепрыгивая через мусорные баки, не боясь упасть и заблудиться. Люди расходятся, прижимаясь к стенам, чтоб не сбить меня и чтоб не покалечиться случаем о мои ревущие ноги-скороходы.

– Осторожней! – кричат мне вслед зеваки.

– Сумасшедший! – пищат другие.

– Он похож на вора!

– Вызовите полицию!

Но я не останавливаюсь и мчусь дальше. Мне чудится, что я задеваю краем глаз её ускользающее платье и локон волос, значит, надежда ещё есть, и я бегу дальше. Пробегаю каменный коридор между двух зданий со спящими бомжами, затем крытый тоннель и оказываюсь на противоположной стороне площади.

Свет прожекторов ослепляет. Шум машин оглушает. Никаких признаков сбежавшего призрака, никаких подсказок от Лизы. Потерял или обознался? Она скрылась в толпе, оставив меня в раздумьях и приступе нескончаемой отдышки. Сердце вырывалось из груди, а пульс бился в двести ударов, когда я облокотился на стену и слился с монументами зданий, чтоб так же раствориться в городе, как мгновением раньше растворилась в нем Лиза…

Меня никто не замечал, словно я никому не нужен. Так и есть. Полицию так никто и не вызвал, да и зачем? Я всего лишь пробежался по-спринтерски и никого не тронул, а брошенный хот-дог – всякое бывает. Кто докажет, что он попросту не выпал из моих рук, а урны поблизости не оказалось. Я не заметил, как он упал – так был заворожён красотой города, а на самом деле – заворожён красотой потерянной возлюбленной.

Не приходя в себя, ещё как следует не отдышавшись, я достал её фотографию и сверил с памятным ликом. Нечто совпадало, нечто нет, но что-то объединяло два лика и связывало – некая общая судьба, некая общая сущность, что связывала обоих.

Без сомнения – это была она. Или я сошёл с ума и рехнулся рассудком на улицах города в районе Адзабу. Одно из двух. Нам выбирать не приходится. Одно другому не мешает. А с ума я сошёл давно, и никакая старуха не смогла вытрясти из меня эту силу. Та сила крепче. От неё не избавиться, каким бы зловонным ни ощущался отвар, и как сильно ни хлестать кровавыми розгами – всё бессильно по сравнению с судьбоносным и самозабвенным появлением моей сладкой девочки. И с таким же фатальным исчезновением.

Все бессильно…

Убрав фото обратно, осмотрелся кругом и не придумал ничего разумнее, чем посидеть в тихом кафе и утолить жажду, что появилась самым естественным образом после колоссальной пробежки. Следуя за привлекающими вывесками, я остановился на одном непритязательном заведении, где можно выпить зелёного чаю и полистать газеты.