Infernaliana или Анекдоты, маленькие повести, рассказы и сказки о блуждающих мертвецах, призраках, демонах и вампирах

Филипп Меланхтон[7] рассказывает, что его тетушка овдовела, будучи в положении; однажды вечером, когда уже близились роды, она сидела у огня и увидела, как в дом вошли двое — первый походил на ее умершего мужа, а с ним был высокий и грузный францисканец. Поначалу она испугалась, но муж успокоил ее, говоря, что должен сообщить ей нечто важное; затем он жестом велел францисканцу удалиться ненадолго в другую комнату, дабы он мог передать жене свои пожелания. Он просил ее отслужить по нему мессы и дать ему руку, ничего не страшась. Она замешкалась, и он заверил ее, что не причинит ей зла. Что ж, она вложила свою руку в ладонь мужа, после отняла руку, и вправду не испытав никакой боли, однако рука оказалась так обожжена, что навсегда осталась почерневшей. После этого муж позвал францисканца, и два призрака исчезли…

ПРИЗРАК ОЛИВЬЕ Маленькая повесть

Оливье Превильяр и Бодуэн Вертолон родились в городе Кан[8] и с детства были ближайшими друзьями. Были они примерно одного возраста, родители их жили по соседству; все, одним словом, сулило им нерушимую и долговечную дружбу.

В один прекрасный день, пребывая в обычной для первых юношеских дней экзальтации чувств, они пообещали никогда не забывать друг друга и даже поклялись, что тот, кто умрет первым, тотчас найдет другого, дабы никогда его не покидать. Клятву эту они написали и скрепили собственной кровью.

Но вскоре неразлучникам (ибо так их прозвали в городе) пришлось расстаться; было им тогда по девятнадцать лет. Оливье, единственный сын, остался в Кане и помогал отцу в торговле; Бодуэна отправили в Париж изучать право, так как отец последнего видел его будущее в адвокатуре. Легко представить, какую боль причинила близкая разлука нашим друзьям. Они нежнейшим образом попрощались, подтвердили давнее обещание и вновь написали собственной кровью клятву встретиться и по смерти, если только позволят небеса. На следующий день Бодуэн уехал в Париж.

Пять лет пролетели мирно и незаметно; Бодуэн делал большие успехи в учебе и уже считался одним из самых многообещающих молодых адвокатов. Они с Оливье постоянно переписывались и рассказывали друг другу обо всех своих делах и чувствах. Однажды Оливье написал другу, что собирается жениться на юной Аполлине де Лалонд и что брак этот сделает его счастливейшим человеком на земле; Оливье добавил, что собирается в Париж за некоторыми важными бумагами и будет рад возвратиться в Кан вместе с Бодуэном, которого приглашает стать шафером на свадьбе. К этому Оливье присовокупил, что приедет в Париж дилижансом через несколько дней.

Бодуэн, окрыленный надеждой в скором времени вновь повидать Оливье, еле дождался указанного дня и поспешил на место свидания, но друга там не нашел; миновал еще один день, второй и наконец, когда наступил четвертый день, Бодуэн вышел навстречу дилижансу на дорогу, ведущую в Кан. Вот показался дилижанс; оказавшись рядом, Бодуэн отчетливо увидел у двери очень бледного Оливье, одетого в зеленый плащ с золотой оторочкой. Экипаж быстро скрылся из виду, но Бодуэн успел услышать, как Оливье, поклонившись, сказал ему: «Жди меня у себя дома». Молодой юрист последовал за дилижансом и вскоре был на конечной станции. Не найдя нигде Оливье, Бодуэн начал спрашивать у путешественников, где же молодой человек, который поклонился и заговорил с ним на дороге, однако никто не понимал, о ком он спрашивает; тщетно описывал он одежду и внешность друга — ни один из пассажиров не видел в дилижансе человека в зеленом плаще. Кучер спросил, как зовут разыскиваемого и, услышав имя Оливье Превильяра, сказал, что того не было в списке пассажиров; кучер добавил, что хорошо знает Оливье Превильяра, весьма достойного молодого человека из Кана; когда дилижанс выезжал, Оливье находился в добром здравии и намерен был прибыть в Париж не позднее, чем через три дня. Получив эти разъяснения, Бодуэн удалился, не зная, что и подумать о своем приключении. По возвращении домой, Бодуэн спросил слугу, не приходил ли кто; когда слуга ответил отрицательно, Бодуэн с подсвечником в руке, поскольку уже темнело, направился к себе в комнату.

Он запер дверь и вдруг заметил у камина человека в зеленом; незнакомец сидел, отвернув лицо.

Бодуэн подходит ближе и наклоняет подсвечник; гость внезапно поднимает застывший взгляд, открывает грудь, пронзенную двадцатью ударами кинжала, и мрачным голосом произносит:

— Это я, Бодуэн, это я, твой Оливье, верный нашей клятве…

Услышав эти слова, Бодуэн вскрикивает и падает без чувств. Слуга спешит на шум и приводит его в себя. Бодуэн открывает глаза, снова видит Оливье и указывает на него слуге; слуга никого не видит. Бодуэн велит ему сесть в то же кресло, где сидит Оливье; слуга подчиняется, как если бы там никого не было, а тень остается на прежнем месте…

Оправившись наконец, Бодуэн отпустил слугу и подошел к Оливье.

— Прости, друг мой, — сказал он, — я не сумел совладать с испугом, вызванным твоим неожиданным и непредвиденным появлением.

Оливье, привстав, отвечал: