Инфернальная мистификация

Итак, мне предстояло сегодня вновь навестить Божену Феликсовну, чтобы познакомиться с Кити, бывшей невестой господина Раневского, и выведать у нее все обстоятельства этого дела. Я вполне представлял, какая сложная и деликатная задача стояла передо мной. Я должен был умудриться во время разговора не затронуть ее чувства и одновременно узнать все, что мне было необходимо.

После встречи с Карпушевой меня ожидало еще одно весьма важное свидание с Кузнецовым, который, якобы, спас Олениных от бесчестья и в самом ближайшем времени должен был венчаться с графиней Мари.

– Ты снова уезжаешь? – грустно спросила Мира, когда я примеривал перед зеркалом фрак. – Это дело отнимает у тебя все больше и больше времени. А что это еще за история с карточным долгом?

Я мысленно отметил, что слова моей кузины произвели на индианку должное впечатление.

– Я же говорил тебе, что обязан Ивану Кутузову своим добрым именем, честью и состоянием, – ответил я.

Мира нахмурилась.

– Не нравится мне все это, – протянула она, поправляя мне галстук. – Фамильная легенда прямо на глазах обрастает все новыми именами и персонажами.

– Я найду этого вампира! – заявил я уверенно. Я сам чувствовал, что начинаю входить в азарт.

– Наверное, – ответила Мира и махнула мне рукой на прощание.

Кинрю спустился за мной следом по лестнице. Он на ходу набросил себе на плечи фризовое пальто.

– Яков Андреевич, – осведомился японец, – вы на самом деле думаете, что эту мистификацию подстроила какая-то отвергнутая девица?!

– Не знаю, – пожал я плечами в ответ. – Даже если Кити не имеет к этому отношения, она может устроить мне встречу с Раневским. Что-то мне подсказывает, что молодой человек может искать у нее утешения.

– Вам виднее, – коротко ответил Кинрю.

* * *

Божена вся лучилась от счастья, когда я вошел в ее роскошно обставленную гостиную. Она, как всегда, была в центре внимания и купалась в лучах своей светской славы.

Два господина вели какой-то важный разговор о политике. Божена то и дело вставляла какое-нибудь веское слово, которое каждый раз принималось на «ура». Она постоянно сыпала фразами на французском. Наконец, Божена Феликсовна заметила мое появление и поспешила ко мне на встречу.

– А я уже думала, что ты не придешь, – шепнула она. – Кити в буфете. Хочешь я тебя провожу?

– Был бы вам весьма и весьма признателен, моя Цирцея, – признался я.

– Пойдем! – повелительно сказала Божена, увлекая меня за собой сквозь анфиладу комнат.

* * *

Особа лет девятнадцати сидела одна на кожаном диванчике и попивала из полупрозрачного бокала ледяной лимонад. На ней было шелковое платье цвета слоновой кости греческого покроя с высокой талией, которое только подчеркивало ослепительную белизну ее кожи. На плечах ее покоилась длинная индийская шаль. Волосы цвета вороного крыла были зачесаны кверху, разделены пробором и спускались вдоль висков по плечам длинными локонами, а на темени они были соединены в несколько пучков, перехваченных нитками жемчуга. Несвойственная юным летам печаль оттеняла ее лицо. В ее взгляде было столько нерастраченной нежности и какой-то необъяснимой романтической грусти, что мне невольно сделалось ее жаль.

– Кити, – живо обратилась к незнакомке Божена, – позволь представить тебе моего кузена. Яков Кольцов – объявила она, – поручик в отставке!

Карпушева едва заметно кивнула мне.

– У него к тебе есть разговор… – интригующе проговорила Божена. – Я оставлю вас на пару минут, – она лучезарно улыбнулась и скрылась в ярко освещенном бронзовыми канделябрами холле.

– Что за разговор у вас? – нахмурилась Кити. – Я слышала, что вы принимаете участие в судьбе Олениной. Так что же вы хотите услышать от меня?

– Ох уж эти слухи, – отозвался я, – в Санкт-Петербурге они распространяются хуже чумы!

– Ну, ну, – кивнула Кити. – Вы, как я полагаю, собираетесь расспрашивать меня о Раневском! Ну так вот, знайте, я вам ничего о нем не скажу!

– Вы меня, верно, не так поняли. Я не собираюсь причинить вашему Раневскому зла, – как можно искреннее проговорил я.

Однако Кити мне не поверила. Она бросила на меня убийственный взгляд и залпом опустошила бокал с лимонадом.

– Вы схватите простуду, – резонно заметил я.

– Так вы доктор? – деланно изумилась Кити. – Вот уж никогда бы и не подумала!

– Раневский ухаживал за вами? – не обращая внимания на ее иронию, спросил я.

– Я же сказала, что… – Екатерина Карпушева гневно сверкнула глазами. В этот момент она сильно напомнила мне мою индианку.

– Ну, хорошо, хорошо, – проговорил я примирительно. – Мне бы только хотелось, чтобы вы уговорили его повстречаться со мной. Поверьте, я желаю ему только добра! – в эту минуту я сам искренне верил своим словам.

– С чего вы взяли, что я поддерживаю с ним отношения? – возмутилась Екатерина. – Почему вы вообще…

– Но вы же должны испытывать хоть каплю сочувствия к страдальцу! Вы ведь любили его… С вашим-то великодушным сердцем! Где еще искать ему утешения?!

– Кузнецов – подлец! – неожиданно заявила Кити. – Он оклеветал Андрея перед Элен! Мне неизвестно точно, – Карпушева заговорила тише, – но дело в каких-то там векселях…