Инферно

— Марию позовите, пожалуйста, — приглушенно попросил Командор, и официантка ушла, оставив на столике свечу в агатовом маленьком гнездышке.

Мария появилась почти сразу, подняв рукой тяжёлую штору, закрывающую вход в приват-залы.

К столику Командора шла, лениво приглаживая волосы, раскачиваясь на высоких каблуках.

Квадратное тяжелое лицо умело накрашено — глаза, прозрачные и светлые, — вот и вся картина, нет ни пересеченных шрамами губ, ни сломанного носа, все это нужно выискивать привычным взглядом.

Командор встал и предложил ей стул.

— Привет, — сказала она и подтянула перчатки.

— Слушай, — сказал Командор, — ну нельзя же так: работать в выходные. Насколько мне известно, налогом эти подработки никак не обложишь, да и страховка проблем в случае чего не покроет…

— А я не работаю, — спокойно ответила она, — я по любви.

Командор посмотрел на качающуюся штору.

— Тогда да. Не придерешься.

«Я по любви» — это первая отмазка шлюх, которых в Свободе нещадно преследовали. Действовало слабо, полиция нравов гостиничных встреч «по любви» не признавала. По любви — это только дома, с выключенным светом. Все остальное — проституция.

— Как Аннабель?

— По уши в генетике.

— Молодец девочка.

— Да, она молодец.

— У меня для неё подарок. Передашь?

— Могу подбросить тебя до Астрии, передашь сама.

Мария тихонько фыркнула.

— На каких основаниях? Здравствуй, деточка, я та тетя, которая вырезала тебя из брюха твоей мамы, хочешь подарочек?

— Я ей все про себя рассказал.

— И что она?

— Сказала, что я её папа и точка.

— Ты её матушку не потрошил.

Командор сдался. Извечный спор, надоедливая игра принципов и совести.

— Давай подарок.

Мария запустила руку в крошечную сумочку, аккуратно вынула черную коробочку, щелкнула тугой крышкой. Внутри оказалась хрустальная крошечная колбочка, запаянная намертво.

— Образец ДНК. Попугайчики… помнишь, ты говорил — она в детстве хотела попугайчика? Если до сих пор хочет, то сможет его себе сделать.

Командор взял коробочку в нерешительности. Он был уверен, что Аннабель давно и думать забыла о детской мечте завести попугайчика. Странно притащить ей ДНК птички спустя десять лет.

— Выпьешь?

— Пива.

Командору принесли кружку пива, а Мария взяла рюмочку тягучего ликера.

— Как там?

— Где?

— В Свободе?

— Все как обычно. Проблемы были, но они решаются.

Мария пригубила ликер, подняла на него светлые глаза.

— Говорят, Свобода собирается начать войну.

— Против кого? — хмыкнул Командор. — Против Фареста? Гражданские бойни? Синдром доверяет Тайгеру и не смещал его с должности, так что все под контролем.

Мария внимательно посмотрела на него, и он тоже скользнул коротким предупреждающим взглядом. Секундный безмолвный диалог, и она снова опустила ресницы.

— Празднуете?

— Что?

— Неделю Чудовищ.

— Нет, — рассеянно отозвался Командор, — её отменили пару лет назад — какой смысл рядиться в разноцветные тряпки и пьянствовать целую неделю?

— А я вот выхожу на работу в одежде пиратки, — похвалилась Мария. — Красный платок на голове, глаз под повязкой и деревянная нога.

Она вытянула свою ногу — очень твердую, холодную, в аккуратной туфле.

— Меняю протез на деревяшку. Получается очень забавно. Мне и попугайчика-то поэтому подарили. Зря вы так: приятный праздник. Очень хочется иногда побыть кем-то другим.

— Не я решал, — отозвался Командор. — Это мнение большинства. Вот ты, например, на кой черт прешься на улицы пугать людей костылями? Тебе пособие платят? Платят. Вот и сиди дома. Не всем приятно на тебя смотреть.

Она запрокинула голову и рассмеялась, а потом посмотрела на Командора с нежностью — он отметил этот новый взгляд, раньше в её глазах и жестах не было ни намека на женственность и мягкость.

— Я тебя очень люблю, — сказала она.

Командор наклонил голову в подобии учтивого поклона.

— Твоя прямолинейность очаровательна, Мунга.

— Тс-с-с, — шепнула она, — не надо так. Или регистрационное рабочее имя, или Мирра-Ли.

Командор задумчиво подвигал кружку с пивом по столу взад-вперёд. Кружка оставляла еле приметный влажный след. Забытые имена — одно из обязательных условий для тех, кто пришёл извне. Кто-то просто меняет их, кто-то избавляется насовсем и становится человеком-Должностью, с большой буквы.

Одному Тайгеру нечего стыдиться. Он как был, так и остался Сэтто Тайгером.

— Хочешь ко мне на ночь? По любви?

Командор не ответил. Он всматривался в полумрак за её спиной. Там у низкого столика неуклюже топтался человек в глупом плаще с хлястиком. Лицо у человека мученически кривилось, и выскакивали из щели рта неровные крупные зубы, подтекала слюна. Растопыренными пальцами-палочками человек пытался ухватиться за край столика, поймать равновесие и усесться.

Его мотало из стороны сторону, лысоватая голова блестела от пота, а редкие пряди волос лежали, словно приклеенные.

— Кто это?

Мария обернулась.

— Не знаю. Он в первый раз здесь. Досталось бедолаге.

И впрямь, досталось. Будто все кости переломаны, не человек, а паук с перебитыми лапками.