Инферно

— Там тако-ое!.. Однако закончить мысль не успел. Вновь по камню разлилось сияние и появилась голограмма старика.

— Ба! Старый знакомый! — воскликнул Корис почти весело, но в его голосе явно звучала угроза.

Старик никак не прореагировал на негодование Кориса и его спутников. Казалось, он смотрит сквозь них, куда-то вдаль, однако Корис вдруг подумал, что ни единая, даже самая тайная его мысль не ускользнет от внимания их странного визави.

— Гнев плохой советчик. Тем более что вы не в состоянии мне повредить.

Голос не голос, мысль не мысль, но фразы возникали в сознании из неоткуда, несмотря на то, что эфемерный старик даже ради приличия не раскрывал рта их произнося.

— Я - это вы… Тень спящего в веках разума. Порожден им, и призван охранять его. Мы едины, и вы не сможете убить себя. Но, при этом, мы различны: вы — это вы, а я… Я — ключник, если можно так сказать. Некто, открывающий двери! Ни жив, ни мертв, не материален, но реален! Чем недовольны вы, молодые Стражи? И ты, юная Хранительница? Разве я спел вам плохие песни? Я мало сказал вам?.. Я рассказал вам все. Все о знании, что мне доверено охранять творцами, создавшими меня. Больше в моей памяти нет ничего. Вы не сразу вспомните мои песни. Даже вообще забудете на время о том, что я их пел вам. Но это пройдет. Знание вернется, и вы воспримете мир таким, каким должно его воспринимать. Иначе смерть! Иначе хуже чем смерть, иначе — рабство! Иначе вам не противостоять той силе, что сломила нас обманом в вашем прошлом. Вы — это мы, мы — это вы. Отныне и во веки веков. Никуда нам всем от этого не уйти и не убежать. Слишком много доверено вам, и велика цена ошибки!.. Прошу простить, но не моя вина в том, что пробуждение не всегда безболезненно. Вы сами пришли, и ваш зов услышан. Я снова буду петь вам давно забытые песни. Они и сейчас живут в вас, но вы, пока, не в состоянии понять и принять их… Они вернутся. Скоро разум ваш проснется окончательно… А пока… Прошу простить, но иначе нельзя…

В тот же миг яркая вспышка ослепила Кориса, Нику и Яра. Тысячи игл пронзили голову, опрокинули мир, расплескав перед глазами мутную пелену. Корису показалось, что тончайшие световые жала пронзают не только мозг, но и каждый кубический сантиметр пространства, словно поражая его насмерть, делая самое пространство взрывоопасным.

— Смотрите и слушайте, оставьте разум открытым!.. — голос увлек за собой, рассеяв пелену, застилавшую взор, и распахнув ворота в чужой нереальный мир.

Внезапно Корис понял, что способен воспринимать эмоциональный фон Ники и Яра. Это нельзя было назвать чтением мыслей, но весь спектр чувств друзей виделся ему как цветная картинка в раскрытой книге. Отличие было лишь в том, что ему стали доступны и термические оттенки эмоций: холод страха, тепло доверия и еще многое, в чем он разобраться не успел.

Восприятие мира стало шире и глубже, слуху доступны не различимые ранее звуки, зрению — мельчайшие детали. Они рождались и умирали, ощущали себя в себе, и, в тоже время, словно видя себя со стороны, на пределе чувств улавливая пронзавшие тело энергетические потоки чудовищной силы. Потоки эти, подхватив и сорвав с места, вплетали их сознания в единое поле, составленное миллиардами биополей разумных существ.

Вновь голос:

— Здесь вы найдете совет и помощь, получите любые знания, доступные живущим или жившим когда-либо разумным. Пользуйтесь во благо, но помните о каре за сотворенное вами зло…

Словно в подтверждение сказанного, тревожная мелодия ворвалась в мозг, грозя затопить и поглотить слабое человеческое существо, растворить в себе дерзкий разум, посягнувший на тайны мироздания. Зов о помощи, миллионоголосый вопль победы слышались в ней одновременно, холод тоски и ледяные нотки смерти. Неслыханная звуковая гамма смешалась в голове с реальными звуками, стремительно унося в небытие.

Неизвестно, чем бы все закончилось, кто-то чуткий как недремлющий ангел-хранитель, спас от неминуемой, казалось, гибели, и все исчезло также внезапно, как и началось. Только тончайший, на грани возможного восприятия звон, дробясь и рассыпаясь на мириады частичек. Еще долго умирал в них.

Звон умер. Рядом, словно рождаясь заново, закричала Ника. Свет ударил по глазам и жизнь, вернувшись, наполнила тело ужасной болью…

Белый потолок. Окно. Голые стены делят комнату на четыре отсека. В каждом кровать, кнопки над изголовьем и масса аппаратуры вокруг. Больница…

Ника совсем не удивилась. Закономерный финал, ибо то, что пригрезилось ей и ребятам у водопада иначе как болезненным бредом и не назовешь.

Набравшись сил, девушка отцепила присоски датчиков с головы, груди и запястьев. Полежала секунду — другую, и, соскользнув с кровати, подошла к окну. Распахнула створки и в палату ворвался уличный шум, солнце, зелень листвы… Жизнь.

«Хорошо! — подумала Ника, нежась в потоках ласкового летнего солнца, — как хорошо»!