Инферно (ЛП)

Я вздрогнула, но не потому что боялась, что следующий удар прилетит в меня (я знала, что этого не случится), но потому что дверь так сильно дёрнулась, что чуть было не сорвалась с петель.

И потому что он всё это время… искал меня.

Совесть душила меня.

— Что ты хочешь от меня услышать, Доминик? Что я ужасный человек? — слёзы скапливались под моими веками. — Ладно. Я ужасный человек. Признаю.

— Не начинай, — проскрежетал он, его глаза сверкали, как два оникса. — Не думай, что самоуничтожение спасёт тебя, — его взгляд поймал мой, и внезапно мне захотелось сжаться и спрятаться. — Тебе даже не хватило любезности вытащить кол самой, — тихо добавил он с болью в голосе, после чего оттолкнулся от двери и пошёл прочь от меня.

Он успел сделать всего пару шагов, но я догнала его по коридору, как наркоманка, выпрашивающая дозу.

— Стой, Доминик! Не уходи, — я схватила его за плечо. Он развернулся, смеясь.

Смеясь.

— Почему нет? Ты же бросила меня.

Я прищурилась.

— Ты собирался внушить мне…

— Не совершать самоубийство, — перебил он. Его лицо было на волоске от моего.

— Да, — моё дыхание стало отрывистым от этой невозможной близости. — Но это не тебе решать.

— Если ты правда так думаешь, ангел… Если ты считаешь, что у меня был выбор, кроме как сделать всё, что в моих силах, чтобы остановить тебя, то ты не знаешь… — он замолк. Его кадык дрогнул — Доминик проглотил слова, которые собирался сказать.

Я ждала, что он завершит фразу, что слова всё-таки вырвутся из него, но он молчал.

— Я просто пытаюсь извиниться, — сказала я, но не стала повторять «прости». Я уже столько раз произнесла это слово, что оно уже потеряло всякий смысл.

— Это всё, что тебе нужно, да? Очистить совесть, — уголки его губ приподнялись в ухмылке, как-будто он видит меня насквозь, но в ней было столько боли, что вышло скорее похоже на гримасу. — Что ж, принцесса, — он нарочито поклонился. — Твоё желание для меня закон. Ты прощена. А теперь будь добра, выметайся к чёрту из моего дома.

Я отпрянула от него из-за этих слов, слёзы злости потекли по моим щекам. Так он обо мне думает? Что я здесь лишь из-за эгоистичного желания замолить грешок?

Разве из-за этого я здесь?

Правда ли я хочу просто успокоить совесть, перед тем как оборвать все связи и вновь исчезнуть из его жизни?

Нет! Боже, нет.

— Это не так, Доминик. Я здесь не поэтому, и ты это знаешь.

— Нет? Тогда зачем ты здесь? — хрипло спросил он, приближаясь ко мне. Я пятилась назад, пока не наткнулась спиной на стену. Моё сердцебиение ускорилось, когда его клыки удлинились, а голова склонилась ко мне.

— Ради это? — он облизнул губы, проводя пальцами по моему горлу. — Хочешь кайфануть ещё разок со мной, перед тем как собрать вещички и свалить завтра из города?

Я подняла взгляд и увидела боль, вихрящуюся в его глазах, почувствовала её через нашу связь. Это было мучительно. Невыносимо.

— Ты знаешь, что я уезжаю?

— У меня невероятно хороший слух, — ровно произнёс он. — К несчастью, мой вкус в женщинах оставляет желать лучшего, но я обещаю исправиться, пока тебя нет.

Меня словно охватило огнём — злости, смущения и сожаления.

— Знаешь что, Доминик? Иди на хер! Иди ты на хер со своими фразочками! — выплюнула я.

По моему лицу текли слёзы. Я оттолкнула его и выбежала из дома, хлопнув за собой дверью.

Надеюсь, перед самым его носом.

41. АБСОЛЮТНО НАГА

Громко топая, я шла под дождём, ругаясь себе под нос и проклиная день, когда мы встретились, но всего через тридцать шагов от его дома меня охватило сожаление. Чем быстрее я пыталась идти, тем глубже оно закрадывалось под мою кожу, отвлекая, покалывая, замораживая, пока мои ноги не замерли как вкопанные.

Я пришла, чтобы извиниться и попрощаться, а вместо этого послала его на хер и убежала. Как я могу оставить всё вот так после всего, через что мы прошли вместе? Да, он вёл себя грубо, надменно и вышел из границ. А чего ещё следовало ожидать? Но я заметила и другое. Ему больно, он раздавлен. Он оттолкнул меня, потому что легче отпустить того, на кого ты злишься.

Потому что он любит меня.

Я выругалась, развернулась и направилась обратно к его дому.

Я должна поступить как взрослая и стойко выдержать все его обвинения, а потом сказать, как сильно сожалею об этом и как много он значит для меня. Я должна сделать это, зная и будучи готовой к тому, что он может меня не простить.

Потому что так ведут себя взрослые люди.

Потому что если я не сделаю этого сегодня, эта дверь закроется передо мной навсегда.

К тому времени, как я добралась обратно до его домой, на мне не осталось ни одной сухой нитки, и хотя меня била мелкая дрожь от того, как мокрая холодная ткань липла к коже, это меня не остановило.

У меня была одна цель: поставить точку в отношениях между мной и Домиником. Раз и навсегда. Он выслушает меня, хочет он того или нет.