Инферно – вперёд!

Слыша каждый удар собственного сердца, которое, казалось, выстукивало в его ушах нескончаемую дробь, Ллаенох поднялся на третий этаж. К его удивлению, ключ благополучно провернулся в замке, позволив беспрепятственно проникнуть внутрь. Оставшись наедине с темнотой, он облегчённо вздохнул и прислонился к двери, не в силах шевельнуться. Наконец, спустя шесть, а может, и дюжину, минут, он вновь овладел собой и, включив свет, начал раздеваться. Пройдя в единственную комнату, он первым делом положил руку на выключатель, желая увидеть присутствующих, если таковые каким-либо образом проникли внутрь, однако его опередили.

Вспыхнула, ослепляя, руна Эйваз, и принудила ноги Ллаеноха подкоситься, а сердце – испуганно ёкнуть.

– Добрый вечер, Ситус, – произнёс знакомый ему до боли голос, как всегда, облачённый в офицерский мундир. – Садитесь, у меня есть к вам вопросы.

Ллаенох увидел направленный на него ствол пистолета. Что было гораздо хуже, руна Эйваз, требующая безусловного послушания, продолжала гореть у него перед глазами – как он успел разглядеть, то оказалась настольная лампа, к которой приложили специальный трафарет. Коварство и изощрённый садизм его палачей просто поражали. Ллаенох буквально упал на стоявший рядом стул, лишь по случайности не опрокинув его на пол.

– Вы очень нервничаете, и это выдаёт вашу вину, Ситус. Вы сами чувствуете себя виновным, а значит, мои подозрения верны. Не советую вам даже думать о том, чтобы повторить трюк, подобный тому, что вы провернули в Топком парке – я хорошо подготовлен. К тому же на улице находится три моих человека, готовых застрелить вас, если вы выйдете из подъезда один.

Ллаенох лихорадочно соображал, что же происходит. Руна Эйваз, словно глыба, возникшая прямо в мозгу, препятствовала нормальному движению мыслей, однако той малой толикой, что осталась от его сознания, Ллаенох осознавал: офицер просто воспользовался дубликатом ключа. То, что он менял замок на прошлой неделе, ничего не значило – связи, проникавшие во все слои общества, давали контрразведке воистину неограниченные возможности. Теперь контрразведчик попросту запугивает его при помощи руны Эйваз, бояться которой приучил голодом, холодом и побоями.

Ледяная, граничащая с бешенством, злость придала Ллаеноху сил. Астральное зрение, казалось, навсегда покинувшее его в тот момент, когда он увидел перед собой неподвижное тело Ри и утратил над собой контроль, подсказало, что на кухне скрывается ещё два вооружённых сотрудника контрразведки. Он мысленно улыбнулся: офицер, как всегда, лгал ему, и пришёл сюда с единственной целью – допросить, а затем убить. Ликвидировать, как у них принято говорить.

Ллаенох почувствовал облегчение; теперь ему осталось лишь одно из двух: либо поддаться на угрозы и поверить в обман – и распроститься с жизнью, – либо сражаться и победить. Должно быть, что-то, промелькнувшее в его глазах, насторожило контрразведчика, который за всё время их знакомства так и не потрудился представиться, и он угрожающе потряс пистолетом. Ллаенох вновь изобразил на лице глубокое выражение бессмысленного страха и тупо уставился на офицера. «Интересно, – подумал он, глядя на ровное, невыразительное лицо с тонкими усиками – как его зовут?». Ему предстояло вскоре узнать ответ, однако совершенно иным образом, нежели в случае с Ри. Что-то подсказывало: офицер готов к попытке овладеть его разумом. Однако и силы, идущие из неведомых глубин преисподней, прибывали, Ллаенох это чувствовал.

Он постарался, не касаясь мыслей собеседника, дотянуться до его нервной системы. Если парализовать её единым сверхмощным разрядом, офицер даже не успеет позвать на помощь – он вообще уже никогда никому ничего не скажет. Ллаенох воззвал к источнику чудесной силы, к Свечению. В глазах потемнело, он видел лишь какую-то странную, переливающуюся всеми оттенками красного и, других, невиданных ранее, цветов, названия которых отсутствуют в людских языках, пелену. Он не смог бы сказать с уверенностью, как долго это продолжалось, так как утратил ощущение времени; все пять чувств полностью покинули его – осталось лишь восприятие того, что казалось светом, сплетавшимся в руны, микстом из вкусов-звуков-запахов-касаний…

Стук упавшего тела вернул Ллаеноху чувство реальности происходящего. Бросив быстрый взгляд на останки того, кто так долго управлял его жизнью, он потянулся мыслью на кухню, где ещё два, излучающих удивлённые мысли, человека собирались встретить уготованную им печальную участь. Покончив с ними, он посмотрит на документы ныне покойного офицера контрразведки.

Глава

XXXII

Генерал-фельдмаршал Блейнет, в парадном мундире и при всех орденах, с саблей на боку и с жезлом, стиснутым в правой руке, нетерпеливо ожидал конца. Бой, шедший уже в переходах главного бункера, постепенно приближался, судя по звукам, к его кабинету.